Конструкторы - [27]

— Сомневаюсь, Михаил Ильич.

— С пушкой назад проскочить было бы труднее, — засмеялся Михаил Ильич. — Хотя, возможно, что именно за этим способом будущее. Особенно для тяжёлых танков.

Метелина не раз удивляло, что главный так легко отказывается от своих предложений, принимая чужие. Что это — беспечность или щедрость таланта? Не меньше удивляло и то, что Кошкин внешне спокойно реагировал не только на обычные неполадки в работе, но и на тайное, а иногда и явное противодействие многим своим начинаниям. Самого Метелина эти бесчисленные, часто нелепые препятствия раздражали и угнетали до того, что порой просто опускались руки. Как-то не выдержал, заговорил с главным на эту тему.

— Всё очень просто, Саша. — Михаил Ильич улыбнулся. — Каждое действие вызывает, не может не вызвать, противодействие. Это закон природы, одно из основных положений диалектики. Отсюда неизбежность борьбы, а борьба — основа развития, без неё нет движения вперёд. Поэтому, предпринимая какое-то действие, надо просто предвидеть возможное противодействие и быть готовым к борьбе.

— Но ведь часто это противодействие основано чёрт знает на чём, выдвигаются возражения, одно нелепее другого!

— Это только кажется. Нет ничего легче, чем считать каждого своего оппонента глупцом или злодеем. Некоторые так и делают. Извини, но это неумные и недалёкие люди. Надо в любом случае пытаться понять, чем вызваны те или иные возражения. Тогда самое, казалось бы, нелепое из них поможет увидеть какую-то слабость в собственной позиции и исправить ошибку. Столкновения мнений, борьба неизбежны и естественны, как сама жизнь. Так к этому и следует относиться. Маркса как-то спросили, что главное в его жизни, и он ответил: «Борьба».

Вот так всегда у главного конструктора — за простыми и обычными, казалось бы, поступками и действиями — принципиальная позиция, философское обоснование.

— А трудно бывает убедить людей в своей правоте, — продолжал Кошкин, — на мой взгляд, потому, что человеческое сознание консервативно. В природе действует закон инерции, существует инерция и мышления. Каждый предпочитает своё устоявшееся мнение чужому, непривычному. Человеческое сознание — не чистый лист бумаги, на котором легко написать всё, что вздумается. Это, скорее, черновик, исписанный и исчёрканный вдоль и поперёк так, что и слово-то вставить трудно. Вот почему новая светлая мысль часто наталкивается на упорное неприятие. Наверное, поэтому Маркс сказал, что самая неприступная крепость — это человеческий череп…

Удивительный человек! А может быть, общение с таким человеком, работа под его руководством — трудная, но громадной важности, беспокойная и наперекор всему успешная, — и есть счастье, дарованное ему, Метелину, судьбой?

11. Рейсы сквозь снега

В начале марта неожиданно начались снегопады. Кипенно-белые сугробы занесли заводской двор, снег покрыл крыши цехов, шапками повис на уже наливавшихся весенним соком ветвях деревьев. Отступила весна…

В предрассветной мгле раннего утра из заводских ворот вышли один за другим два танка, сверху почти до катков укрытые брезентами. За ними двинулся мощный тягач «Ворошиловец» с цыганской кибиткой, тоже обтянутой брезентом. Странная колонна бесформенно-неузнаваемых машин, ревя двигателями и подминая гусеницами пушистый снег, двинулась по Московскому шоссе. Ни одного прохожего не было в этот час на пустынных улицах окраины города. Лишь кое-где в окнах низких, засыпанных снегом домиков светились ранние огни.

Кошкин в армейском полушубке, валенках и меховой шапке-ушанке сидел на месте командира первого танка. Накануне он простудился. Но остаться на заводе или ехать в Москву поездом наотрез отказался.

— Раньше не болел, а теперь просто не имею на это права. Я должен ехать.

Немало энергии: потратил Михаил Ильич на организацию этого необычного рейса двух первых танков Т-34 своим ходом в Москву. Это была его идея — вместо обычных ходовых испытаний на военном полигоне, где танки один за другим ходят по кольцевому маршруту, провести их по реальным просёлочным дорогам, через овраги и реки, через леса и болота — почти тысячу километров до самой Москвы. А там, после пробега, — показ правительству в Кремле. Кошкин не забывал решившие всё слова: «Пусть они сделают предлагаемую ими машину, а мы посмотрим, так ли она хороша, как они говорят о ней». А из Кремля — на Карельский перешеек для боевых испытаний в реальных суровых условиях военных действий.

Каких только возражений не высказывали против этой, казалось бы, такой логичной и целесообразной идеи! Начиная с того, что танки секретные и вести их открыто через десятки городов и деревень недопустимо. А если выйдут из строя какие-то механизмы где-то в поле или в лесу? Где и кто их будет ремонтировать? Наконец, даже исправный танк может намертво застрять в овраге или в болоте, а ведь это новая секретная машина! Кошкин отвечал: «Танки надёжны, поломок не будет; не застрянем, у машин отличная проходимость в любых условиях. А если и случится что-то, так это хорошо — выявим недостатки в реальных условиях, а значит, и устраним своевременно».