Константинов крест [сборник] - [24]

В Тургиново бросили машину, не доехав до барака, в котором размещалось так называемое совхозное общежитие.

Понизов заглянул в окно с улицы: в комнате было четверо. Похоже, только вернулись. Низкорослый, юркий, как язь, Петро Лещик, дважды судимый за хулиганство, вытаскивал из сумок и расставлял на столе водку, консервные банки, раскладывал палки колбасы. Трое других, побросав на кровати куртки, бурно жестикулировали возле раскрытых тумбочек, — заметили пропажу. Порешало среди них не было.

— Считай, повезло, — шепнул Понизов Алексу. — Водку еще не распечатывали.

— А что? Выпив, лучше дерутся? — душа Алекса рвалась в драку.

— Вот только не нарывайся, — предупредил Понизов. — Мы сюда не с мечом, а с крестом приехали.

Хмыкнул довольно, — каламбур самому понравился.

Рывком распахнув щелястую дверь, Понизов первым вошел в комнату. Прошагал к столу, брезгливо переступая окурки и кучки мусора на немытом полу. Тоомс остался у входа, беззаботно привалившись к косяку.

— Что, братва? — Понизов кивнул на раскрытые тумбочки. — Могильное «рыжье» пропало?

Зэки с недобрым удивлением переглянулись.

— Какое еще?!.. Чего пургу гонишь?! — задиристый Лещик попер по привычке на скандал.

— Где Порешало? — оборвал его Понизов.

— А мы почем знаем?! — Лещик сцыкнул, как умел только он, — метра на три. — Кто ты вообще такой, чтоб в чужое жилище под ночь влезать? Натоптал тут на чистом полу. Да еще с вопросиками! С подковырочкой. Ты больше не мент, так что сваливай по-быстрому, пока не пощекотали.

Он со значением опробовал острие кухонного ножа. Понизов взял со стола бутылку водки, оглядел.

— Хорошо живете. «Столичная»! — позавидовал он. — А у председателя поссовета едва на «паленку» хватает. Мертвецы, поди, кормят?.. Так что, будем разговаривать?

— Слушай! Ты чего прилип, как банный лист? Могилы какие-то. — Лещик незаметно кивнул своим. — Да хоть бы и были. Ты-то тут с какого припеку?

— Как это? — Понизов удивился. — На моей земле, в Бурашево, объявились «черные археологи» (он вытащил из сумки пакетик с бижутерией, потряс). А за разрешением в поссовет никто не обращался. Налоги не платятся! Народ задает своему председателю недоуменные вопросы… Так что, давно копаете?

— Да пошел ты! — ответил за всех Лещик.

— Значит, разговор не получился, — вздохнул Понизов. Коротким движением расколотил бутылку об угол стола. Взялся за другую. По комнате остро потянуло невыпитым спиртным.

От такого беспредела Лещик утратил всякую осторожность. С коротким злым криком метнулся он на Понизова. Бросился на помощь еще один. Но Тоомс, оказавшийся рядом, ловко перехватил его на бегу, развернул и любимым броском через бедро шмякнул об пол. Грохот и слабый стон упавшего остановили двух остальных. Один из этих двоих потянулся было к карману. Но Алекс так сладко ему улыбнулся, что рука сама собой замерла. Лещик, отчаянно ругаясь, трепыхался под мышкой Понизова.

Крик его: «Лягво поганое!» — вывел Понизова из себя.

— За «лягво» ответишь, как прежде! — процедил он. Резким движением скрутив Лещику локоть, погнал его перед собой к вы ход у.

— Пригляди за остальными, — бросил он Алексу.

Протащил, упирающегося, лягающегося, по коридору, снеся по дороге лбом Лещика звонкое, как колокол, корыто, спустил с крыльца. Подхватил, прижал к забору. Оглянулся.

— Ну, привет, Лещик! — без всякой злобы произнес он.

— Мог бы поаккуратней, облом! — Лещик ощупал плечо, лоб, повел шеей.

— У кого теперь на связи?

— Да, считай, после тебя в отвязке… Ты был правильный мент. Потому и пошел на связь. А нынешние ваши… — Лещик сцыкнул. — Ты-то с какого бодуна объявился? Или поссоветы теперь тоже с агентурой работают?

— На фашистском захоронении давно копаете?

Лещик молчал выжидающе.

— А на больничное кладбище зачем залезли?

— Куда?! — Лещик озадаченно сцыкнул. — Там-то в чем интерес?

Понизов достал из кармана, показал крестик. Лещик внимательно осмотрел.

— Это вообще не с кладбища, — изрек он.

— Только не гони!

Лещик еще раз пригляделся:

— Говорю тебе! Я ж у них за ревизора. Всё через мои руки. А это… Это Бороды.

— Ч-чего?! — от неожиданного поворота Понизов опешил.

— Бороды! — подтвердил Лещик. — Он нас по зарплате давно поджимает. Вот Порешало в конторе ему стол подломал. Поглядеть, — может, деньжата, ценности. А там всего пара цепочек из золота. Остальное — висюльки. Порешало сгреб, что было. Принес.

— Какая еще контора?! — на сей раз Понизов разозлился не на шутку. — Крест этот из могилы. С покойника снят!

Лещик опасливо отодвинулся.

— Ну, не знаю, — буркнул он. — Порешало сказал, что взял у Бороды. Может, натуфтил? Хотя он без нас не копает. Да если б и копал, с какого резона ему «левый» навар в общак отдавать? Наоборот, затихарил бы.

— Когда появится?

Лещик повел плечом:

— Если только к утру. Он как-то все больше с московскими затусовался. Явно чего-то замутить хочет. А вот насчет Бороды… Зуб не дам. Но под ночь его раза два у кладбища видели.

— Будет дураковать-то. Нашел себе гробокопателя. При его-то деньгах.

Уже собираясь расстаться, припомнил:

— А для чего анонимку на Бороду написали? Это-то наверняка твоя работа?

Лещик широко ощерился, будто вышла наружу остроумная проказа.