Константинополь Тихоокеанский - [15]

Фёдор Петрович Литке был мною крайне недоволен, впервые воспитанник пренебрёг делами флотскими ради рекогносцировки трассы железнодорожной магистрали Петербург — Москва, где и провёл летние месяцы. Не хотелось обижать адмирала, отговорился стратегическим значением будущей стройки. А в утешение подкинул Литке идею о строительстве «чугунки» до Архангельска. Про Мурманск сейчас и думать нечего — кто ж до скал потянет «золотые рельсы чугуна». Да, Жуковский, присутствовавший при разговоре с Литке прям возликовал от моих лексических изысков: «Ждёт пождёт река Двина, златые рельсы чугуна». Но Василий Андреевич, занявшийся моим воспитанием, раз уж брат Саша сбежал на восток, так и не сумел убедить серьёзно заняться поэзией. Ничего, вот «подрасту» и выдам на гора «Письма к римскому другу», порадую старика, благо память «двойная», вспомнил практически всё, что прочитано в ТОЙ жизни. А школьные учебники последней четверти двадцатого века, едва ли не до абзаца могу воспроизвести. Разумеется, химия-физика записываются в тетрадочки, нарочито непонятно и с элементами шифровки. Мало ли, шпионов в придворной клоаке хватает.

Да, о брате Саше — в Томске вот-вот должна родить «девица» Малышева, дочь чиновника средней руки. Влюбчивый брат так старался, что в славном сибирском городе его передовой отряд нагнали остальные. Только грозный рык папеньки выгнал Сашу далее на восток.

Не то чтобы Николай Павлович был категорически против внуков-байстрюков, тут он старшего сына, наверняка понял бы и простил. Замолчать дело, спешно выдать Малышеву замуж — вопрос плёвый, привычный для правящей фамилии. Но вот как выбить из наследника романтическую дурь, хозяин веся земли русской не представлял. Брат отчебучил следующее — состоя в активной переписке с принцессой Гессенской, которую отец уже считал невесткой, Александр не нашёл ничего лучшего, как написать покаянное письмо и освободить Вильгельмину Августу Софью Марию Гессен-Дармштадтскую от всех клятв и обязательств, данных ей цесаревичу в письмах.

То как великовозрастный балбес Сашка отправил почту помимо фельдъегерей, как за пакетом шла самая настоящая погоня с загнанными лошадьми и погибшими при спешной переправе через Обь офицерами, как любопытный почтарь, вскрывший конверт, хотел повеситься и его в последний момент, чудом удалось вынуть из петли и откачать — достойно отдельного повествования.

Батя в очередной раз завёл со мной разговор о тяжкой доле и долге самодержавного владыки. Пришлось внимательно выслушать, попросить за Сашу, — мол, молод, перебесится и будет добрым государем.

— В тебе, Костя, — не сомневаюсь. Ты свой долг уже сейчас осознаёшь и ради процветания державы изучаешь многие скучные научные дисциплины. Вот и кузницу открыл, потому что думаешь как заселить отдалённые пределы страны людьми работящими, понимаешь — топор для русского мужика основа всего. И дом срубить и семью защитить. А ты мужику и лопату и лом и молоток с кувалдой готовишь в подарок. И даже чугунок со сковородой! По государственному мыслишь, Константин!

— Папа, так ведь крестьянская семья, или община, это основа государства. А если поселить их на Амуре, или в иных необжитых местах, они как маленькая Россия будут. Оттого и хочется снабдить тех, кто станет колонистами на новых землях, всем необходимым. А то, что надо мной смеются, Константином Кузнецовым называют, так и Пётр Великий труда не чурался и на шептунов внимания не обращал.

— Мудр ты, Костя, не по годам взросл и мудр. И самостоятелен! А Саша, увы, не таков — чрезмерно зависит от мнения других. Важно ему, видите ли, что о нём подумают, что скажут! Да если бы я обращал внимание на все анекдоты, все пасквили обо мне во французских и английских газетах! Спорить с августейшим родителем не стал, вежливо покивал и пошёл пересчитывать первую в жизни взятку. Да ещё какую — сто тысяч полновесных российских рублей (правда ассигнациями) вручили мне, «на обустройство заморских поселений России и прочие нужды флота», конезаводчики.

Фильм-комедия «Чокнутые» о строительстве первой в России Царскосельской железной дороги, там где в главных ролях снимались Караченцев, Ярмольник, Ольга Кабо, а императора Николая Павловича изобразил Боярский, он как будто на основе реальных событиях снят был.

Владельцы конезаводов серьёзно обеспокоились, что их бизнесу в недалёком будущем придут кранты, а поскольку я был высочайше утверждён шефом проекта железной дороги, связывающей две столицы, ко мне они и ломанулись. Выходили радостные, ведь Константин Николаевич заверил, что лет сто или более лошадка будет основой и скрепой российской государственности. Взять ту же крестьянскую семью, там лошадь не только тягловая сила, но и, наряду с коровой, производитель ценнейшего удобрения. А касаемо грузов, так железные дороги будут строиться в первую очередь для перевозки солдат, для защиты от супостатов отдалённых рубежей Российской империи. После прочтения великим князем получасовой лекции у географической карты России, «мафия конезаводчиков» успокоилась, и, (неожиданно и элегантно, Сечин, учись) вручила красивую корзинку заполненную свеженькими купюрами. Понятно — не станешь же царскому сыну на нужды флота затёртые бумажки подсовывать. Но корзинка! Да, брат Улюкаев, завидуй!