Конспиративная квартира - [14]

- Все говорят, что ни за что, - возразила женщина, поправляя одной рукой причёску. После чего снисходительно улыбнулась, сделала очаровательные глазки, но не мне, а как бы кому-то за моей спиной, крутанула бёдрами, взвихрила подол и упорхнула.

Через три минуты я, как уважаемый белый человек, сидел за столом в гостиной, а великолепная Эмма расставляла на нём что-то съедобное. Из кухни доносились приглушенные мужские голоса и тонкий аромат коньяка плыл по квартире. Шеф спешил нормализовать свои отношения с коллегами, слегка подпорченные уединением со мной.

- Кушай, - полушёпотом сказала Эмма. - Подкрепляйся.

- В другом бы месте...

Я попытался придержать её за талию, но она позволила это сделать всего лишь на краткую секунду. После чего исчезла в дверях.

Я посмотрел ей вслед, встал со стула и, не обращая внимания на еду, принялся внимательно оглядывать гостиную.

Минуты через три я нашёл то, что искал; он стоял на шкафу у двери в мою комнату за каким-то пакетом, длинный круглый электрический фонарь с большим, мощным рефлектором.

Сделав стойку наподобие охотничьей собаки, я прислушался: в кухне текла неспешная беседа, перебиваемая звяканьем ложек и стаканов. Там много пили и плотно ели. Сделав три бесшумных шага, я схватил фонарь и осторожно опустил его за диван, между стеной и спинкой. После этого сел за стол и принялся поглощать что-то вкусное; впрочем, совершенно не замечая вкуса.

Теперь надо дождаться ночи. Кажется, впереди забрезжила надежда.

* * *

Днём, после ухода шефа и Эммы, дежурил Серый, а Самоха спал в маленькой комнате. Я же лежал на своей многодумной кушетке и мыслил, никому не мешая.

От горестных мыслей трещала голова. Старший инженер Худорожков, оказавшийся этаким мерзавцем, подложил мне свинью. За что? А за всё доброе, что между нами было. Нелепость... Впрочем, так подло это всё выглядит потому, что я упускаю из виду важное обстоятельство: Худорожков медленно умирал, его казнили за что-то; он знал, что его убьют, и хотел спастись. В таком состоянии человек не склонен раздумывать о том, что такое хорошо, а что такое плохо. Но за что, однако, его убивали эти добрые люди? За пустяк: за то, что он отказался предать своего друга. Как ни крути - героический поступок. По отношению к другу. А по отношению ко мне? Хм...

Но какие претензии имели к этому, как его... к Прейскуранту милейший Филарет Назарович и компания? Серьёзные, по всей вероятности. Он подозревался в том, что ограбил квартиру своего друга и, следовательно, упёр из неё тот самый металл. Фу, какой некрасивый поступок... А тогда какого чёрта старший инженер прикрывал этого типа? Да ещё за мой счёт. Нехорошо...

Пожалуй, всё это нагромождение событий выглядит абсурдно. В таком случае, не врёт ли мне достойнейший Филарет Назарович, описывая их? Сие вполне возможно.

А может, всё обстояло гораздо проще? Худорожков действительно не знал, где мог скрываться Прейскурант, но убедить в том шефа не смог; и тогда его стали допрашивать с пристрастием. Тут он вспомнил про меня... Не во-время.

Кстати, а ведь шеф сходу проглотил описание модели самолёта МИГ-29 из стратегического металла. Хоть это моё вранье пошло, кажется, мне на пользу. Пустячок, но приятно.

Я немного повеселел. И весь оставшийся световой день усиленно отдыхал, готовясь к предстоящим событиям.

Начинать надо в ночь. Ждать пассивно, когда здесь появится разъярённый шеф, означало ждать безропотно собственную смерть. Тяжёлую или легкую оставалось лишь гадать. Но я не хочу ни ту, ни другую... Не хочу, отвалите от меня, злодеи!

Время шло. Стемнело. В окне засветились морозные звёзды. В улицы и переулки заползала тёмная ночь.

Власть в конспиративной квартире сменилась. Спать пошёл Серый. А инспектировать комнату с пленником явился ловкий, высокий, белобрысый и бесстрашный амбал по кличке Самоха. Надёжный и непродажный член российской Козы, как её там... ностры.

- Самоха, - начал я издалека, по мере возможности усыпляя его бдительность, - ты знаешь, где я работаю?

- Устроить к себе на работу хочешь? - не моргнув глазом, поинтересовался Самоха.

- А что, пойдёшь? Дак там и грабануть некого, - удивился я.

- Как знать... - засомневался собеседник. - Устроишь - проверим.

Пообсуждав ещё в таком же духе эту актуальную тему, мы перешли к следующей, не помню какой, но и на ней не слишком задержались. А потом я сказал то, ради чего затеял этот трёп:

- Ты здравомыслящий человек, Самоха. Скажи, во сколько ты оценишь вот этот металл... который шеф искать поехал?

- Что? - Самоха удивился аккуратно, как хорошо воспитанный человек.

- Ну дороже моей жизни, например?

- Дороже. Сам об этом знаешь.

Он посмотрел чуть насмешливо.

- И дороже жизни того, который спрятан внизу, - присовокупил я. - А в валюте?

- Тебе зачем?

- Ну... имею богатство, но не знаю его стоимость.

Я выражался двусмысленно и неосторожно. Самоха смотрел исподлобья и выжидающе.

- Да у тебя же его нет. Зачем тогда стоимость?

- А я знаю, где его взять.

Самоха долго молчал и с хмурым видом рассматривал ногти на руке. Чем-то они ему, кажется, не нравились.