Конспект дракона - [3]

— Ты не мой бой-френд, чтобы я за тебя морду всяким лохушкам метелила!

Я был польщен, правда, что за зверь такой «бой-френд» так и не понял, потом в словарике посмотрел, а в тот момент подумал, что это то же самое, что и «бой-баба», только для мальчиков.

В общем, растрогался я (особенно помог в этом деле камушек выколупанный из короны принца и нежно гревший мою драконью натуру) и сказал, что помогу ей женить на себе этого королевича.

Малявка просияла так, будто уже шла по центральной площади с гордо поднятой головой, оторванной у своей врагини.

Сказано-сделано.

Как только пигалица ушла, решил поискать для начала принца и провести с ним душеспасительную беседу о браке и армии, подготовить, так сказать, мужика к будущим прелестям. Обнаружил грустящего аристократа на пеньке у пруда. Парень был занят высокоинтеллектуальным трудом: плевал на дальность в воду и попивал пиво. Присел. Разговорились. Я поведал о своем боевом прошлом (о том, как драил клозеты, упомянул аж три раза, о тоннах перечищенной картошки — два раза. Это впечатлило королевича больше, чем все показанные боевые ранения).

Корононосный пришел к вводу, что служба — дело опасное для здоровья (я его не разубеждал, лишь кивал, помалкивая, что жизнь с тещей порою похлеще салочек на минном поле, потому как на поле может и пронесет — не рванет, а «родительница жены» рванет точно).

— А возраст-то у тебя призывной… — подводил я юношу тактично к обрыву всех надежд и мечтаний, шваберкой прямо подпихивал.

— Не, не пойду в армию, а то еще убьют… или того хуже, туалет мыть заставят. А может, мне детей двоих завести? — с надеждой в нетрезвых глазах заявил он.

— Можно, для верности не двоих, а сразу побольше, чтобы наверняка. А чтобы они точно были вашими… надо это — жениться.

— Не, если женюсь — меня тогда родители убьют, — икнул парень и сокрушенно добавил: — повесил бы того, кто эту службу придумал!

— Так ее твой батенька и придумал, вместе с повсеместной воинской повинностью. Небось и тебя сюда прислал, чтобы от армии откосил?

— Ну да… — смущенно протянул корононосный, а потом побултыхал остатками пива и выдал: — Знаешь, у меня есть стойкое желание — сегодня приобщится к мудрости.

— А это как?

— Ну, один умный, кажется Хайам, сказал, что запрет вина считаться должен с тем, кем пьется, и когда, и много ли и с кем. Когда соблюдены все эти оговорки, пить — признак мудрости, а не порок совсем. Так вот — твоя компания вполне подходящая, вино тоже ничего, так что….

— Польщен и не могу отказаться — помог пареньку я.

Увы, утро у меня началось не с потягивания от гребня до хвоста, а с ора долбанутого горна и попытки осознать: кто я, где я и куда я сегодня проспал.

Отмененный практикум

Дудел в свистульку паренек настолько тощего и ботаничного вида, что по ощущениям его можно было перешибить соплей, причем даже не моей (к слову, своей я как-то, чихнув, рыцаря нечаянно прихлопнул… хотя, может, он умер от ядреного пламени, последовавшего за чихом?), а козявошной.

Доходяга одернул мантию, болтавшуюся на нем не хуже, чем на бельевой веревке, поправил очки и голосом будущего великого лектора (то бишь нудным и навевающим зевоту) провозгласил:

— Многоуважаемый Дормидонт Горынович! Я староста группы. Мы пришли на практикум…

Я же с трудом разлепил глаза и понял, что ненавижу гномов. Всех. Особенно древних. Особенно одного, изобретшего самогонный аппарат. Во мне бродили обрывки мыслей и полноценные последствия пивасика, который мы с принцем после полирнули сидром, а за ним и самогоном. Поэтому поутру было ощущение, что во рту какой-то дятел-стахановец выдолбил дупло, свил там гнездо, а потом, улетая, еще и нагадил…

Я осоловело почесал затылок и изрек:

— А знает ли адепт, что теория пересекается с практикой часто лишь в названии науки? В нашем случае — давно и глубоко покойной… Смекаешь?

Что сказал, к слову, сам до конца не понял. Но видать, чем запутаннее речь, тем она страшнее.

Дохлый староста страдал теловычитанием (поскольку телосложением этот суповой набор назвать было нечестно по отношению к природе), но не слабоумием, а посему всю группу сдуло как ветром.

Я же бессовестно продрых до обеда.

Проспал бы еще дольше, но тут притопала виконтесса. Мелкая, сев на пороге, печально изрекла:

— Все, жизнь кончена!

— Чего это вдруг?

— Магистр по летоведению сказал, что я никогда не смогу сдать экзамен по управлению метлой, — она звучно высморкалась в рукав. — А еще добавил, что так бездарно ему зачет еще никто не сдавал.

— А что завалила, теорию или практику?

— Нет, если бы. Два дерева, четырех одногруппников и тещу директора академии.

Мозги начали соображать и я поспешил утешить малявку.

— Не переживай. Теща тебе взаимозачетом пойдет за два предыдущих столкновения, так что считай, что никого не завалила.

— Точно?

— Поверь моему опыту…

Коллоквиум

Увы, опыт-опытом, а теща оказалась мегерой. Как по характеру, так и по расе. Я лишь посочувствовал ректору с таким родством (и не важно, что он — вампир, кровь из него пила родительница жены исправно) и порадовался, потому как гипсовая мумия, которую сейчас напоминала почтенная фрау, не могла даже говорить, а могла лишь выразительно моргала.