Консервативный вызов русской культуры - Русский лик - [61]

Один знакомый мне рассказывал историю времен войны. У него была культурная семья, хорошо знали немецкий язык. Во время оккупации у них в доме остановился австрийский офицер. Австрийцы очень отличаются от немцев и сравнительно хорошо уживаются с русскими. В этом микромирке сложились хорошие отношения. Офицер недоумевал: "Слушайте, я вас не могу понять, что вы делаете. Мы входим в город, мы же никого не знаем. И в течение ближайших двух часов мы узнаем все, потому что прибегают и докладывают: "У моей соседки сын офицер, а тот коммунист, а этот в органах работал...". Приносят списки... Зачем?"

А если во время коллективизации те мужики сказали бы: "А у нас никаких кулаков нет!"? Когда меня спрашивают, кто виноват, я отвечаю: "Мы виноваты!"

Мы как-то пристали к Льву Николаевичу Гумилеву: "Вы, Лев Николаевич, знаете все на свете - скажите, что будет с Россией?" "Поймите, - сказал он, - будущее нельзя предсказать, пока не совершены поступки, которые его определят. Мы не знаем, что сделают эти люди".

Мне кажется, нам сегодня необходимо объединить страну, поставить необходимые таможенные заслоны, обратить внимание на развитие высоких технологий, перестать торговать сырьем, и, конечно, эту власть арестовать, посадить на скамью подсудимых, раскрутить все эти махинации, что можно заставить вернуть.

Должны найтись патриотически настроенные, грамотные офицеры и военные части, которые согласны поддержать восстановление страны. Газета "Завтра" должна на своих страницах разъяснять программу мероприятий для спасения страны - это несомненно.

Необходимо, чтобы интеллигенция осознала эти корневые проблемы. Остаемся ли мы Евразийским многонациональным государством, этой дорогой через континент, страной, которая держит в равновесии весь мир, или мы должны принять бредовую идею создания здесь моноэтнического государства, что, кстати, сказать, попросту невозможно?

Моноэтническое государство, "Республика Русь" должно потерять всю Волгу, Карелию, уменьшиться до каких-то невообразимых пределов, напоминая обрезанный со всех сторон кусок земли, внутри которого в гробах закопаны евреи, армяне, азербайджанцы. Конечно, можно пойти по пути этнической чистки, но тогда придется заниматься только депортацией и уничтожением инородцев. Это вызовет соответствующую реакцию. Тем более, известно, что великим нациям не прощают их прежнего величия. Нас в этом случае просто уничтожат. Друзья нас возненавидят за измену. Враги обнаглеют из-за нашей слабости. С Востока - Япония и Китай. С Запада - Германия. Втравят в войну с Украиной. Нас постараются уничтожить нашими же руками. Только вместе мы выстоим и победим! Евразийское пространство нельзя разделить. Если мы откажемся быть объединителями, нас самих со временем кто-то другой: татары, казахи или украинцы, - включат в свой объединенный Союз.

СТРЕЛА ВРЕМЕНИ

ДМИТРИЯ БАЛАШОВА

1. Предрассветное

Запущенная неведомо когда стрела времени летит и летит в будущее. Кто остановит ее? Кто повернет ее вспять? Гудение ее в полете отзывается революциями и войнами, великими открытиями и постоянным созиданием.

Лишь писатель силой воображения может повернуть стрелу эту в глубь прошедших веков. И только в том случае, если во имя будущего совершается поворот стрелы, если помогает он человеку сегодня понять движение общества, движение духа, движение собственной жизни.

Дмитрий Балашов в своей исторической прозе не только повествует о предрассветном времени русской истории, не только дотошно углубляется в подробности быта и бытия XIV столетия, а старается понять русский характер в его развитии, наше время у него поверяется давней порой становления Московской Руси. И поднимая, к примеру, как национального героя Великого Князя Михаила Тверского, писатель прежде всего поднимает героя пассионарного, созидательного склада. И символом единения вообще посреди постоянных раздоров XIV столетия становится строящийся дом еще одного героя его прозы Федора Михалкина. Как можно рожать, строить, сеять хлеб во времена, когда кругом мятежи, сражения, пожары, разрушения?! В этом сомнении есть своя правда. Правда мелкая, бытовая, индивидуалистическая. Вот ведь, и у Федора Михалкина дом-то сожгли. Может, отсидеться в такое время в лесной глуши? Уподобиться лесным племенам и жить кое-как охотой, собиранием корешков?.. Отринуть от себя и своего народа полтысячелетия разумной жизни, но спастись самому?

Нет. Наперекор всему разрушению и раздору вновь строит свой дом Федор Михалкин. Наперекор всему отстраивается Москва, сколько бы раз ее ни жгли то татары, то свои же князья-соперники. Наперекор всему возрождается Россия.

Можно предположить, что в стремлении к художественной правде, в стремлении к воссозданию собственных идеалов, в стремлении к ярким художественным образам, к их цельности и обаянию Дмитрий Балашов станет забывать об исторической правде. Выявляя социальные и нравственные начала в своих невымышленных героях, отодвинет в дальний угол ненужные ему факты. Такое нередко случалось и случается в исторической прозе.

...Такого не видно в прозе Дмитрия Балашова. "В изложении событий, даже мелких, я старался держаться со всею строгостью документальной, летописной канвы, памятуя, что читатель наших дней прежде всего хочет знать, как это было в действительности, то есть требует от исторического романа абсолютной фактологической достоверности. Поэтому я разрешал себе лишь те дорисовки к летописному рассказу, которые позволительны в жанре художественного воспроизведения эпохи",- заявляет писатель в романе "Младший сын". Та же достоверность событий видна во всех его произведениях: от первой повести "Господин Великий Новгород" до последнего романа "Бремя власти". В беседе с автором статьи Дмитрий Балашов повторил свое утверждение: "Право на вымысел должно быть строго ограничено. Все до запятой подчиняется истине. Для этого я подолгу работаю с первоисточниками, только так можно почувствовать дух времени". Он старается впрямую не вмешиваться в исторические события, показывает многогранность возможных вариантов развития Древней Руси, не перечеркивая исторической роли ни Даниила Галицкого, ни Михаила Тверского, ни любого из сыновей Александра Невского.