Консервативный вызов русской культуры - Белый лик - [36]

Я всегда хочу накормить голодных, но когда я голоден, никто меня не накормит. Все разбиты на группки, на кланы. Я не принадлежу ни к кому. Ни к какой партии. Ни к какой группировке. Для меня всегда важна в людях любовь к распятой России. Я готов поддерживать всех, любящих Россию, к какой бы группировке они ни принадлежали. Главная идея - Воскресение России.

Вы говорили еще о Николае Николаевиче Рутченко. Я с ним не раз встречался. Сейчас уже выходят его книги в России. Замечательный историк. Обширнейший архив по Белому движению... Он понимал меня. Понимал важность того, что я делаю. А то были и эмигранты, которым лишь бы впутать любого приезжающего из России в какую-нибудь политическую историю. Помню, в Париже Михаил Славинский из НТС все приставал ко мне. Я приехал с выставкой во Францию, пропагандирую русское искусство, а он ко мне: вы должны завтра придти на политическую демонстрацию в поддержку какого-то сидевшего в лагере диссидента. Вы простите меня за нескромность, но кто важнее делает для России дело: я или этот мелкий диссидент?

Я для России значу больше. Но и пользы практической я в своем качестве приношу больше. Я приехал в Париж показывать свои работы, и никто же из эмигрантских организаций не поддержал мою выставку.

Почему я должен в ущерб русскому искусству идти к советскому посольству в Париже с маленькой группкой энтээсовцев? Я очень хочу, чтобы был свободен тот же Юрий Галансков или кто другой. Но я и сейчас не очень хорошо знаю творчество Галанскова. Я уважаю его борьбу и судьбу, но кто-нибудь будет уважать мою борьбу?

Я больше сделал для свободы России, не выходя на эти мелкие политические демонстрации. Мне странно, почему я должен восхищаться тем же Тарсисом. Дай ему Бог удачи, но что он такого написал? А все эти дети и внуки расстрелянных в 37-м большевистских комиссаров, палачей России? Почему я должен о них заботиться? Пусть они заботятся о русском народе и русской культуре и подумают, что сделали их отцы и деды, уничтожая Россию. Для того, чтобы прекратить мой успех на выставке, эти эмигранты обвинили меня чуть ли не в том, что я - агент КГБ. Одни и те же русофобы в России меня обвиняли в православности и антикоммунизме, а за рубежом обвиняли в том, что я работаю на КГБ. Заявляли, что я - друг Брежнева, что я с ним чаи распиваю. Я Брежнева вообще ни разу не видел. До сих пор меня обвиняют: придворный художник. Я говорю: какого двора? Шведского короля? Или в Париже я писал генерала де Голля - его придворный? Или Индиры Ганди? Я очень уважаю французского национального лидера Ле Пена. Он был у меня в Академии. Он был на моей выставке в Париже вместе с сыном Петра Столыпина... Но я не придворный Ле Пена.

Каждая группировка хочет, чтобы я думал, как они. Я готов помогать всем русским патриотам, но пусть и они поборются за мою свободу, за мое дело, за мою Академию. Один очень известный патриотический критик сказал: мол, к Глазунову все относятся с осторожностью. Мол, надо обходить его. Значит, враги постоянно печатают статьи, что я - не художник, что я - китч, а патриоты заявляют, что меня надо обходить... И никто не хочет ответить всем этим демократическим писакам. Я хочу сохранить за собой право иметь свою индивидуальность, свое мнение. Я ненавижу узкую клановость. Быть как все... Это будет гибель России, гибель ее искусства. Я же уважаю и все чужие индивидуальности. Раньше меня затаскивали на уровне Суслова в компартию: мол, вам дадут характеристику какая-то главная ткачиха страны, Герой Советского Союза и еще кто-то... Я еле отбился от помощника Суслова. Они наседали. Я сказал: вы хотите, чтобы меня сразу же из партии и выгнали? - Как так? Как вам не стыдно? Вы-то - враг? Да нет, отвечаю. Соберется партбюро МОСХа, и меня дружно и единогласно выгонят за что хотите. Кто отвечать будет?

Помню, мне кто-то из идеологов МОСХа сказал: вы не любите Хемингуэя и Ремарка, значит, вы - антисоветчик! Вот так вот.

В. Б. Вы не любите, и за дело, политиков брежневской поры. А сегодня кто-нибудь из современных политиков вам импонирует? Кого вы бы стали активно поддерживать? Помню, когда-то на заре перестройки мы с вами выдвигались кандидатами в депутаты Верховного Совета в одном и том же округе Москвы... Вместе выступали в телевизионных дебатах. К счастью для вас, политика не втянула вас в свою воронку. Вы делаете благороднейшее дело - творите сами и воспитываете молодых мастеров русского искусства.Но в политике сегодня на кого вы делаете ставку?

И. Г. Мой любимый политик - Петр Аркадьевич Столыпин. Кто на него похож и кто говорит, что "вам нужны великие потрясения, а нам нужна великая Россия",- тот и будет моим любимым политиком.

В. Б. Многих смутило название вашей книги "Распятая Россия". Что - это уже ее судьба? Вечно висеть на кресте? Какой смысл вкладываете вы в это название? Она распята как Христос или как разбойник Варрава? Что ее ждет? Воскресение?

И. Г. Когда я был на юбилейном вечере "Нашего современника", там один очень известный мастер сказал, глядя на меня грозно: мол, какое я имею право на такой заголовок. Они все привыкли грозно вопрошать у меня. Хотя я этого мастера в свое время приглашал преподавать к себе в Академию, но он отказался. Хорошо кричать о России, но работать ежедневно - никто не хочет. Работать на Россию, а не быть дешевым диссидентом - трудно. Созидать трудно. Как нас учил преподобный Сергий Радонежский строить: бревнышко на бревнышко, кирпич за кирпичом. Не случайно нашу страну называли Святой Русью. Она и была в лучшие периоды - Святой Русью. И вот Святая Русь распята. Сколько храмов взорвали, сколько священников уничтожили. От Ленина до Хрущева...