Коннектор Исиды - [22]

Я поторопился с ответом.

– Вы меня уже один раз надрали, господин Рорфельд, иначе б я давно находился на голубом орбитальном островке с кучей денег в кармане. Конечно, ни один крупный бизнесмен не будет платить, если можно хапнуть даром – что также известно со времен Ост-Индской компании. Второй раз не выйдет. В освобождении бессознательного от «злых духов», а, точнее, вообще от духа, участвовать не собираюсь.

– Увы, Валентин, второго шанса у вас не будет. Вы и так доставили мне много хлопот.

И темнота разом заслонила всё – как тяжелый занавес.

Что я наделал? Сковородки из «поп-ада» оказались смешными комиксами по сравнению с той тьмой, которая обгладывала и душила меня. Иногда я словно тонул в выгребной яме, иногда меня проедали какие-то мелкие твари. А у меня не было рук, чтобы почесаться, и рта, чтобы заорать. Порой становилось кошмарно холодно, будто меня погружали в жидкий азот, иногда я горел. И только в самые отъявленно мучительные минуты, когда я говорил себе: «Больше не выдержу» – хотя, конечно, придётся выдержать всё – наступала какая-то пустота, нирвана, когда не чувствовалось ничего.

Но это давало лишь короткую передышку, забытье становился всё короче, и я понимал, что в меню адских мук, созданном программистами «Аменти», есть немало ещё чего. Я пока в круге первом.

Я пытался погрузиться в игры своего воображения, но им управляли другие. Я желал представить себе что-нибудь приятное, как, например, сижу с кем-то, похожей на доктора Ахманн, в тени финиковых пальм на берегу ленивой южной реки. Но река оборачивалась потоком дымящей лавы, кто-то, похожая на доктора Ахманн, превращалась в обугленные головешки, пальмы – в пепел. Так и со всем остальным: воображаемая лужайка оборачивалась болотом, разящий меч – палкой, облепленной говном, которое слетало мне ровно в лицо.

 Я хотел сойти с ума и нырнуть в безумие, как в омут, но и оно не давалось мне.

Я даже не мог произнести ни одной молитвы. Тот, кто держал меня в тюрьме, всегда подсовывал моей памяти кощунственное окончание любого обращения к Богу.

Но однажды я различил точку света, пробивающую густой мрак. Мрак пытался затушить её, а она исчезала и выныривала снова, упорно приближаясь ко мне.

И будто слышались слова, исходящие от неё: «Я прохожу через миллионы лет. Я пересекаю Вчера, Я – семь Сегодня для разных сущностей. Я открываю путь Рождениям. Я происхожу от Единственного, ходящего по кругу. Открой сердце, мне трудно дотянуться до тебя. Я пришла, чтобы быть защитницей тебе».

Я стал натужно отталкивать темноту от себя, а точка уже напоминала светящийся диск с множеством крыльев, который вел меня за собой. Но и тьма догоняла меня.

Когда я уже почти изнемог, светящийся диск подхватил меня и понес вверх, пробивая пелены со звоном золотых перьев.

Я почувствовал что-то горячее внутри себя; это было сердце, и оно назвало свое имя – Иб. От него протянулись ниточки пульсаций и я снова ощутил руки и ноги, а также все остальные члены тела.

Светящийся диск поднял меня так высоко, что я увидел предвечный океан Нун. Черные глянцевые волны пересекались и соединялись друг с другом, уходя в любом направлении. Всё тихо, без рёва. А потом я рухнул на холодный каменный пол.

Передо мной стоял огромный враг, жрец немилосердного Баал-Хаммона – Гад из рода Бени-Ямин. А мой кхопеш лежал в нескольких локтях от меня.

Я бросаюсь к кхопешу, но Гад отбрасывает его пинком и гогочет в стиле оперного злодея. Затем торжественно поднимает огромный молот, чтобы раскроить мне череп – несколько даже медлит, чтобы насладиться моментом. Я кидаюсь ему в ноги, заодно собираясь в клубок. Оружие теперь мешает ему. Гад не может обрушить на меня свой молот, ведь я слишком близко, и не решается бросить его, чтоб не остаться безоружным. А я, резко выпрямившись, ухватываю молот за рукоять неподалеку от навершия и резко опускаю его вниз. Навершие попадает жрецу в промежность – и будто взвыла преисподняя. Я подхватываю острую кость, упавшую с жертвенника, кажется обломок берцовой, и, когда Гад начинает распрямляться, вгоняю ему в чрево.

Появляются мои воины. Кахотеп отсекает Гаду уд и пускается в пляс. Юба спешит стащить золотые браслеты с рук и ног поверженного жреца.

– Ну что, нильские львы, погоним торгашей-аму из наших пределов?

Впереди долгая война за освобождение Кеме от непрошенных и изрядно надоевших гостей. Дело, на которое не жаль и жизнь потратить.

7. Лабиринт

Мне пришлось прожить эту жизнь до конца. То мы гоним гиксосов-аму, то они, набрав силу на Иордане и Ефрате, снова приходят к нам. А когда на мне уже живого места не осталось – тут порезано, там отрублено, – царь Яхмос отправил меня в инвалидный гарнизон на окраине пустыни с одним колодцем. Где пришлось несколько лет ждать нападения ливийцев с просторов Сахары. Когда они пришли, меня убил тот самый Юба – он уже, кстати, стал вождем – с которым мы когда-то освобождали храм Атума от нечистых аму и их скверных богов. После удара его топора не удержал я щит в дряхлеющей руке, а следующий удар пришелся на мою шею. Амба.

После этого были длинные колонки цифр – матрицы открывающихся сенсорных каналов, коды распаковки сознания.