Конкурс Мэйл.Ру - [43]

— Вставайте, — сказал я. — И немедленно уходите. Вы не тот, за кого себя выдаете…

Белесые ресницы Михаила слегка дрогнули, открылся водянистый глаз и неприятно уставился мимо меня куда-то в стену.

— Ну как вы можете, — проныл Михаил, — я так устал. Я только что с дороги. Разве вы не знаете, что все православные — братья, и должны помогать друг другу? Вам надо идти к вашему духовнику и исповедаться, что вы такой жестокосердный. Вот увидите, батюшка на вас епитимью наложит, — глаз закрылся и гость опять засопел.

Черт, может, и впрямь православный, только больной? Всякие ведь при монастырях встречаются. Явно слышал, как наши разговаривают, явно общался с христианами, но ничего христианского в нем нет. Да, наверняка этот тип — псих. Но, кстати ж, сказал, что в епархию едет. Не будут ведь из монастыря такого посылать? Нечистый он какой-то, неприятный. Я постарался отделаться от гадостного ощущения, которое измазало мою душу, но это было бессмысленно. Все мои попытки быть объективным и не обращать внимания на неприятные повадки гостя приводили к тому, что я все больше убеждался — Михаил не из Дивеево. Да, между прочим, отец Илларион говорил, что оттуда выпускают только по пропуску. Надо спросить у него. Хорошо бы карманы проверить, пока спит, но не могу я этого, не умею. Вот Хиппа бы точно смог. И тут раздался звонок в дверь. Наверное, это Хиппа, — обрадовался я, — вытащил из кроватки Цыпленка, не хотелось оставлять его в одной комнате с этим человеком и отправился с ним на руках в прихожую.

Это был, действительно, Хиппа.

— Слушай, — сбивчиво начал говорить я. — К нам вломился какой-то мерзкий тип. Он утверждает, что он из Дивеево. Но он врет. И Дашка знает, что врет. У него должен быть пропуск, если он оттуда. Я уверен, что пропуска у него нет. Он вообще не христианин. Я не знаю, кто это. Я не знаю, что ему нужно. И я не понимаю, как его выставить из квартиры. Он уходить, похоже, не собирается.

— Успокойся, — сказал Хиппа. — Сейчас выясним, что за тип такой. — и ушел в спальню. А я вернулся к Дашке, передал ей Цыпленка, потому что держать его на руках было очень больно — плечо просто отваливалось, хоть кричи.

Хиппа пришел через несколько минут.

— Да нормальный мужик, — недоуменно обратился он ко мне. — С чего ты решил, что он врет?

— Ну, он пятерней крестится. Он вообще ни разу не помолился.

— Устал, наверное.

— Наглый он, бесцеремонный, ведет себя, как хозяин.

— Это что — криминал?

— Нет.

— Так с чего ты взял, что он врет?

— Да потому, что не бывает таких православных Хиппа!

— У тебя, друже, эмоции. Негатив из тебя прет. Паранойя у тебя на нервной почве. Просто мужик не слишком воспитанный. Так ведь он же не городской. Ты просто привык с одними интеллигентами общаться. Кстати, он сказал, что ты себя ведешь совсем неадекватно — куру там пожалел. Выгонял его. А он к тебе со всей душой. Ты его просто не понял. Он так говорит, и я не вижу, почему я должен ему не верить.

— А почему он вперся в мою спальню? Почему он спит на моей тахте?

— Потому что гость. Потому что устал. Потому что ты сам ему должен был это предложить, но он не дождался… Горе мне с тобой, — Хиппа помотал кудлатой головой.

Я беспомощно посмотрел на Дашку, надеясь, что она заступится за меня, скажет Хиппе, что он неправ. Но она промолчала. Длинноухий смотрел на меня испуганно и сосал из рожка молоко Цыпленка. Я махнул рукой и отправился в спальню.

ЧАСТЬ СОРОК ПЯТАЯ

Михаил сидел на тахте и курил, стряхивая пепел на ковер.

— Проснулись? — холодно осведомился я. — Мне хотелось бы, чтобы вы показали мне пропуск из Дивеево.

— Какой пропуск? — заюлил гость. — Меня там все знают, все ко мне хорошо относятся и всегда пускают туда-сюда-обратно-обоим нам приятно. И монахини тоже. Гыыыы! Это я так пошутил. А у вас — что, нет чувства юмора? Я давно уже, знаете ли, ощущаю вашу враждебность. Вы злой человек, Скиталец.

— Откуда вы знаете, что я Скиталец?

— Ой, не помню, может, отец Илларион сказал, может, ваш сосед. Очень, кстати, приятный юноша. И совсем не грубит, не то, что вы. Но я думаю, все дело в том, что вы меня просто плохо понимаете.

— Да нет, напротив, я очень хорошо вас понимаю, — сказал я. — И я вас очень попросил бы, чтобы вы мне сказали, кто вы такой и зачем ко мне вторглись.

— Ну я же вам говорил, меня отправил отец Илларион.

— Хорошо, — я взял в руки телефон и набрал номер храма.

За священником послали, он подошел через минуту и я спросил его, действительно ли он послал ко мне человека, который говорит, что приехал из Дивеево.

— О да, — согласился отец Илларион. — Он, конечно, несколько странный, и надо сказать, бесцеремонный, но он хорошо знает архимандрита Симеона, с которым я вместе учился в семинарии.

— Это он вам так сказал? Или отец Симеон? — осведомился я.

— Ну конечно, гость из Дивеево. Прости, я запамятовал, как его зовут.

— Михаил, — сказал я. — Отец Илларион, я не верю ни одному его слову. Он не тот, за кого себя выдает. Неужели вы не почувствовали?

— Голубчик, — взмолился священник, — у меня служба сейчас начнется. Потерпи его пару деньков, а потом он сам уедет, хорошо? — в трубке раздались короткие гудки.