Конклав - [79]

Швейцарский гвардеец подошел к машине и открыл для него дверь. Свежий воздух ударил Ломели в лицо. Он вышел, посмотрел на небо. Серые тяжелые тучи; вдали кружили два вертолета, в подбрюшье у них торчали ракеты. Они были похожи на обозленных черных насекомых, готовых ужалить. Конечно, выли сирены. Потом он посмотрел на громадный неколебимый купол собора Святого Петра. Его привычный вид укрепил решимость Ломели. Он прошел сквозь толпу полицейских и швейцарских гвардейцев, не отвечая на их приветствия и склоненные головы, прошагал прямо в холл.

Здесь царила такая же атмосфера недоумения и скрываемой тревоги, как и в день смерти его святейшества; кардиналы тихо разговаривали небольшими группками, но, когда он вошел, головы повернулись к нему. Мандорфф, О’Мэлли, Дзанетти и церемониймейстеры стояли кучкой у стойки регистрации. Некоторые кардиналы уже сидели за столами в обеденном зале. Монахини стояли у стен, явно не зная, подавать или нет второй завтрак. Все это Ломели оценил в мгновение ока и пальцем поманил Дзанетти:

– Я просил последнюю информацию.

– Да, ваше высокопреосвященство.

Он просил только факты, ничего более. Священник протянул ему лист бумаги. Ломели быстро просмотрел его. Его пальцы непроизвольно сжались, чуть помяв лист. Какой ужас!

– Господа, – спокойно сказал он церковным служащим, – попросите, пожалуйста, сестер удалиться на кухню и проследите, чтобы никто не появлялся в холле и обеденном зале. Я хочу полной приватности.

Направляясь в обеденный зал, он увидел стоящего в одиночестве Беллини, взял его под руку, прошептал:

– Я решил объявить о случившемся. Правильно ли я действую?

– Не знаю. Вам судить. Но я выступлю в вашу поддержку, что бы ни произошло.

Ломели сжал его локоть и повернулся к залу.

– Братья мои, – громко воззвал он, – сядьте, пожалуйста. Я хочу сказать вам несколько слов.

Он дождался, когда последний из кардиналов придет из холла и займет свое место. В последнее время, когда все немного лучше узнали друг друга, произошло смешение разных языковых групп. Сегодня, в час кризиса, они, как заметил Ломели, подсознательно вернулись к рассадке, как в первый вечер: итальянцы у кухни, испаноязычные в центре, англоязычные ближе к стойке регистрации…

– Братья, прежде чем я скажу о том, что произошло, я прошу на это разрешение конклава. По статье пятой и шестой Апостольской конституции, при условии, что на это дают согласие большинство кардиналов-выборщиков, при определенных обстоятельствах возможно обсуждение некоторых вопросов или проблем.

– Декан, позвольте мне сказать кое-что? – поднял руку Красински, архиепископ-эмерит Чикаго.

– Конечно, ваше преосвященство.

– Я, как и вы, ветеран трех конклавов, и я помню, что в статье четвертой конституции сказано: Коллегии кардиналов не позволяется делать ничего, что «каким-либо образом влияет на процедуру избрания верховного понтифика», – кажется, это точные слова. Я предполагаю, что сам факт попытки проведения этого собрания за пределами Сикстинской капеллы является нарушением процедуры.

– Я не предлагаю никаких изменений в самих выборах, которые, по моему мнению, должны продолжиться сегодня днем, как это и определено правилами. Я только хочу спросить, желает ли конклав знать, что произошло сегодня утром за стенами Святого престола.

– Но такое знание и является вмешательством!

В этот момент встал Беллини:

– Судя по тому, как взволнован декан, очевидно, что произошло что-то серьезное, и я бы хотел знать, что это такое.

Ломели благодарно посмотрел на него. Беллини сел под приглушенные возгласы: «Верно, верно» и «Согласен».

Поднялся Тедеско, и в зале тут же воцарилась тишина. Он положил руки на свой тыквенный живот – Ломели показалось, что патриарх стоит, опершись о стену, – и сделал паузу в несколько секунд, прежде чем начать.

– Конечно, если дело настолько серьезно, то оно увеличит давление на конклав, побудит его поскорее принять решение. Такое давление, безусловно, является вмешательством, пусть и косвенным. Мы здесь для того, чтобы слушать Господа, ваше высокопреосвященство, а не новостные бюллетени.

– Нет сомнения, что патриарх Венеции полагает, что мы не должны слушать и взрывы, но мы все их слышали!

Это замечание вызвало смех. Тедеско покраснел, огляделся, чтобы увидеть, кто это сказал. А сказал это кардинал Са, архиепископ Сальвадорский, – либеральный теолог, противник Тедеско и его фракции.

Ломели провел немало собраний в Ватикане и знал, когда подходит время для нанесения удара.

– Позвольте мне внести предложение?

Он посмотрел на Тедеско, помолчал. Патриарх Венеции неохотно сел.

– Самое справедливое решение – это поставить вопрос на голосование, а потому, с разрешения ваших высокопреосвященств, именно это я и делаю, – заявил Ломели.

– Постойте… – Тедеско сделал попытку вмешаться.

Но Ломели обратился ко всем:

– Кто желает, чтобы конклав получил эту информацию?

Вверх взметнулись руки в алых мантиях.

– Кто против?

Тедеско, Красински, Тутино и, вероятно, еще с десяток кардиналов неохотно подняли руки.

– Решено. Естественно, тот, кто не хочет слушать, может выйти.

Ломели подождал. Никто не шелохнулся.