Кони пьют из Керулена - [78]

— Что означает слово «Галут?» — спросил я.

— Гуси, — коротко ответил Лодой.

«Птичье» название мне показалось странным, и я онова опросил:

— Почему так названо сельскохозяйственное объединение?

Лодой ответил не сразу. Видимо, подумал я, время стерло в памяти события далеких лет. Но я ошибся.

— В нашем первом бою, — заговорил Лодой, — был убит партизанский командир, совсем еще молодой русский парень. Мы похоронили его на взгорье и ушли. Позднее был поставлен памятник: люди не забыли красного воина. Правда, имени его уже никто не помнил, а вот откуда он пришел молва народная сохранила: из забайкальского городка Гусиноозерска. И вот, создавая сельскохозяйственное объединение, араты решили назвать его Гуси, Галут.

Как бы извиняясь, Лодой добавил:

— Но так ли в действительности было — не берусь утверждать. Времени много прошло. Да и когда создавалось объединение, я учился в Улан-Баторе на курсах при ЦК МНРП. А край, где раскинулись земли «Галута», — озерный, там водится много диких гусей. Могло и это определить название объединения.

— Тогда рассказ о том, что объединение названо в честь павшего русского воина — просто легенда?

— Пускай даже легенда, — сказал Лодой. — Только ведь и легенды рождаются народной любовью. И, конечно, дружбой.

— Пожалуй, вы правы, — согласился я.

Максим мне тоже об этом писал однажды. Он вспомнил легенду о баторе Ленине и его подарке монгольскому народу. В основе легенды лежит исторический факт. За большие а а слуги в революции Михаил Васильевич. Фрунзе от имени Советского правительства преподнес национальному герою и вождю народа Сухэ-Батору клинок, отделанный золотом. На этой основе и родилась легенда.

— Дружба людей, дружба разных народов, — продолжал Лодой, — рождается не на собраниях, даже если на них произносятся горячие и страстные речи, не на банкетах с их церемонно-величавыми тостами и, конечно, не на вечеринках с песнями и плясками. Дружба рождается в борьбе за общие цели и в совместной работе. В огне она проходит закалку, огнем проверяется ее прочность. Чтобы узнать друг друга и подружиться, надо, как вы, — русские, говорите, пуд соли вместе скушать, огонь, воду и медные трубы пройти, Мы вместе с вами, кажется, не один пуд соли съели и в огне побывали. Так?

— Так! — подтвердил я.

— В бою мы были и будем всегда в одном экипаже, на стройке — в одной ударной бригаде. И это дает чудесные плоды, особенно нам, монголам…

Я слушал Лодоя и думал, что дружба проявляется прежде всего в поступках людей. В легенде о смелом русском баторе. В решительности того Ивана, который вытаскивал Лодоя из-под вражеского пулеметного огня с нейтральной полосы. В стремлении Алтан-Цэцэг пробиться через пургу и доставить в наш городок полузамерзшего Максима. В подвиге русского врача Ледневой, идущей почти на верную смерть ради спасения монгольского мальчишки. В гордости Дамдинсурэна, отдающего в фонд Красной Армии лучших скакунов. В университете, построенном Советским Союзом в самый тяжелый год войны…

…Мы давно уже управились с бузами, и чаю выпили не по одной пиале. Алтан-Цэцэг, подперев ладонью щеку, влюбленно смотрела на отца. Встрепенулась лишь тогда, когда Лодой, размышляя, смолк, Алтан-Цэцэг туг же поднялась и обхватила шею отца руками.

— Ты у меня хороший, папа.

— Ну-ну, — смутился Лодой. Нежность дочери для него была непривычной. Да и сам он не баловал ее лаской. Когда первый раз отправлял дочь на Халхин-Год, то об одном попросил — не писать слезливых писем.

— Однако, — спохватилась Алтан-Цэцэг, — я принесу вам чаю.

От чаю мы отказались и перешли в комнату Лодоя. Взяв с письменного стола ленинский томик, Лодой сказал:

— Мы, монгольские коммунисты, никогда не забывали советов Владимира Ильича. Не будь Ленинского учения о возможности перехода слабо развитых, отсталых стран к социализму, минуя капитализм, при условии братской помощи пролетариата передовых стран, мы, как слепые щенки, блуждали бы в потемках. И кто знает, может быть, давным-давно Монголию слопали бы господа империалисты. После народной революции и внутри страны оставалось еще немало сил, готовых торговать родиной и оптом и в розницу. Но благодаря помощи и дружбе советского народа, мы сохранили, сберегли государственную самостоятельность и отбили все наскоки и внешних, и внутренних врагов.

Глаза Лодоя блестели. Он вдруг как бы помолодел.

И голос его зазвучал по-молодому сильно, убежденно, Теперь строим социалистическое общество, творим живую легенду. Это в когда-то отсталой, нищей, угнетаемой феодальной Монголии! Когда вдумаешься в это, когда всмотришься в чудесные перемены, что произошли на нашей древней земле, то чувствуешь, как в тебя вливаются необыкновенные силы и желание работать. Работать без устали, не переводя дыхания.

И уши мира услышали

Свободные песни новые.

И очи мира увидели

Бессмертный свет революции,

Свершенной гением Ленина

И силами всех трудящихся.

Октябрь!

Ты зажег над Азией

Невиданную зарю!

Это из Нацагдоржа, основоположника нашей современной литературы. Хорошо сказано.

Лодой вдруг замолчал, сгорбился и вздохнул:

— Однако возраст дает себя знать. Русские говорят: «Укатали сивку крутые горки». И тут ничего не попишешь. Но мы, старики, рады: вырастили себе крепкую, надежную смену. Молодежь у нас удивительная, интеллигентная. Впрочем, вы это увидите сами, когда поездите по стране.