Конго Реквием - [14]

– Отец не интересуется такого рода бизнесом, – сухо ответил он.

– У нас украли оружие, пистолеты, – продолжил Понтуазо, будто не слыша.

Убраться из офиса. Воспользоваться темнотой, чтобы обдумать оставшиеся варианты. Но майор оставался на пороге, не двигаясь с места.

– Если тебе предложат ствол или чё еще, скажешь мне. Договорились?

– Обязательно.

Военный наконец отступил и заговорил еще мягче:

– Чё делаешь вечером? А то пропустим по стаканчику.

– Я… Почему бы и нет. Но я так устал и…

– Ты в каком отеле?

– «Гран-Каравиа».

– У меня самолет ночью, но я постараюсь заскочить. Нам с тобой еще надо поговорить.

9

– Это еще что за бардак?

Даже в ночной темноте Морван еще до посадки мог удостовериться, что работа не сделана. Ни тени просеки в джунглях. Ни следа расчищенной площадки. Никакого строительства в пределах видимости. Чертово дерьмо.

Едва «антонов» худо-бедно приземлился на полосе, освещенной штормовыми фонарями, Морван вылетел из кабины как ошпаренный, расталкивая африканцев с их скарбом, – он больше не мог их выносить.

– Ты можешь мне объяснить? – заорал он белому, который ждал его у ступенек трапа.

– Возникли проблемы.

– Серьезно?

Жако едва доставал ему до плеча – и то если встанет на цыпочки. На нем была лакостовская тенниска, только традиционный крокодильчик был заменен головой Мобуту. Конголезский юмор. Он вытащил руки из карманов своих необъятных шорт и махнул в сторону землеройных машин, которые прочно укоренились вдоль посадочной полосы.

– У нас украли горючее.

– Кто?

– А кто ж его знает. Наверняка мау-мау.

Ни у какой милиции не было машин, но тут все работало на бензине, включая электричество.

– И когда?

– Недели две назад.

– А Кросс и остальные?

– Они уже давно на рудниках. Нужней там, чем здесь.

Морван был согласен: позволить, чтоб у тебя сперли горючее, – одно дело, а вот потерять контроль над месторождением – совсем другое. Кросс, бывший фазовец[11], был военным старой школы: на него можно положиться.

– Я прислал все необходимое два месяца назад, – гнул свое Грегуар, указывая на темные джунгли, – а вы даже не начинали?

– Все опять заросло.

– И чем вы занимались с тех пор?

– Тебя ждали. Посадочную полосу чистим вручную.

Морван знаком приказал Мишелю начать разгрузку – выбора не было: «антонов» не должен оставаться на земле больше двадцати минут. Пассажиры высаживались – пестрые призраки со своими вьюками, тянущие за собой худосочную скотину. Их встречала невесть откуда взявшаяся толпа. Объятия. Взрывы смеха. Козы и свиньи присоединились к общему ликованию.

– Почему не позвонил?

– Они и телефон забрали. – Жако сплюнул на землю. – И бабки. Я только и успел, что мейл тебе послать с мобилы по карточке.

«Все в порядке…» – вспомнил Морван. Жако не потерял чувства юмора. А главное – инстинкта самосохранения: если бы он написал правду, Старик не приехал бы.

– Убитые? – спросил он, словно вспомнив наконец, что человеческие существа тоже были замешаны в этом дерьме.

– Нету.

Тьма весила целые тонны. Насыщенная запахами, влажностью, чувственностью. Не обязательно видеть обстановку: он и так ее знал. Деревья, лианы, заросли, исходящие водой и смертью. Ни дороги, ни деревни, ни малейшей постройки.

– Ты хоть горючее привез? – забеспокоился Жако.

Морван кивнул.

– Значит, прям завтра и начнем работу.

Раздался жуткий скрежет: задняя створка багажного отделения. Взвыли моторы. По металлическому пандусу медленно съехали грузовики и внедорожники. Эти махины останутся здесь, на месте, неподвижные и бесполезные. Он сам чувствовал себя совершенно опустошенным. Жалкий белый мудак с кучей железок на закорках, загнанный в жопу мира.

Жако продолжал в том же духе:

– Через неделю проложим полосу до самых рудников.

Африканский синдром: бельгиец одним духом перешел от бессильных извинений к абсурдным прогнозам. Морван улыбнулся. Валяй. Делай вид, что сам в это веришь. Вокруг них по-прежнему стоял радостный гвалт обретения друг друга. Те, кто прилетел сюда, знали, что попадут в ад. Их деревни разрушены, семьи убиты, и самих ждет та же судьба – но это была их страна, их земля.

Жако подошел ближе к самолету, пока машины маневрировали и выгружались ящики. Мишель нашел гибкий прут, чтобы стегать носильщиков и ускорить процесс. Нет более жестокого рабовладельца, чем раб…

Бельгиец вернулся после инспекционного осмотра с видом эксперта:

– Хорошее оборудование. Я тебе гарантирую три рейса в неделю через две недели.

Он достал фляжку с виски и отпил большой глоток, не предложив хозяину, – он знал его давным-давно: никакого алкоголя.

Жако представлял собой типичную старую Африку. Фламандские корни, акцент такой, что уши вянут, тщедушное тело, вдобавок иссушенное всеми болезнями, которые только можно подхватить в тропиках. «Одни кости остались!» – говаривал он сам, щупая себя за тощие ляжки. Седоватая щетина шестидесятилетнего, за спиной – курс выживания: наемник в Анголе, пилот у Мобуту, начальник лесопильни в бельгийских компаниях, начальник рудника у южноафриканцев, Жако – настоящее его имя было Жак де Бенер или что-то вроде того – все повидал, все знал, все перенес. Много раз его едва не убили – люди, болезни, животные или сама природа. Его брали в плен, пытали, приговаривали, но вот он, по-прежнему здесь, бодрячок бодрячком. «Я в жизни не заплатил ни гроша налогов!» – возглашал он, подводя итог своему существованию.