Конго - [33]

— Нам нужно организовать приманку, — сказал Трейвиз.

Организовать приманку — значило передать фальсифицированные данные по заведомо подслушиваемой линии. Это была очень деликатная работа.

— Косоглазые подслушивают эту линию? — спросил Трейвиз.

— Конечно. Что вы хотите им скормить?

— Координаты потерянного города, — сказал Трейвиз.

Роджерз кивнул и вытер пот со лба. Он был толстяком и часто потел.

— Насколько достоверными должны казаться данные?

— Чертовски достоверными, — сказал Трейвиз. — Косоглазых статическими помехами не проведешь.

— Уж не хотите ли вы сообщить им настоящие координаты?

— Упаси Бог. Но наши данные должны быть разумно близки к истине.

Скажем, в радиусе двухсот километров.

— Можно сделать, — сказал Роджерз.

— Будет закодировано? — спросил Трейвиз.

— Конечно.

— У вас есть код, который они смогут расшифровать за двенадцать-пятнадцать часов?

Роджерз кивнул:

— Есть один, просто прелесть, а не код. На первый взгляд кажется сплошной чертовщиной, но стоит над ним немного попотеть, и он сразу раскалывается. У него существенный скрытый недостаток — частота повторения символов. Тот, кто перехватит сообщение, сначала подумает, что мы ошиблись, но на самом деле код поддается расшифровке.

— Он не должен быть слишком легким, — предупредил Трейвиз.

— О, на этот счет не беспокойтесь, япошки честно заработают свои иены.

Ни за что не почувствуют приманку. Мы пробовали его на военных, так те потом пришли к нам: рот до ушей, учили нас, как жить. Так и не узнали, что все было подстроено.

— Хорошо, — сказал Трейвиз, — запускайте данные, давайте подкормим косоглазых. Нужно, чтобы они поверили хотя бы на сорок восемь часов, лучше чуть больше. Потом пусть сообразят, что мы их надули.

— С удовольствием, — сказал Роджерз и направился к терминалу бета-линии.

Трейвиз вздохнул. Скоро будет заброшена приманка, и ему оставалось лишь надеяться, что она сможет дать его экспедиции такое преимущество, какое потребуется, чтобы первыми добраться до алмазов.

ГЛАВА 5. ОПАСНЫЕ СИГНАТУРЫ

Эллиота разбудили негромкие голоса.

— Насколько однозначна эта сигнатура?

— Дьявольски однозначна. Вот ЗПОС девятидневной давности. Здесь не видно даже центра выброса.

— А это — облачность?

— Нет, для облаков черновато. Это выброс нашей сигнатуры.

— Черт!

Эллиот открыл глаза, бросил взгляд в иллюминатор. На черно-синем фоне пробивалась тонкая красная полоса рассвета. Часы показывали 5:11 — пять утра по сан-францисскому времени. Значит, после разговора с Симанзом он успел поспать только два часа. Эллиот зевнул, посмотрел на Эми.

Свернувшись калачиком в своем гнезде из одеял, горилла громко храпела.

Другие койки были пусты.

До него снова донеслись негромкие голоса. Эллиот повернулся к операторскому терминалу. Переговариваясь вполголоса, Йенсен и Левин сосредоточенно смотрели на экран.

— Очень опасная сигнатура. У нас есть компьютерный прогноз?

— Скоро будет. Машине придется немного попотеть. Я запросил все данные за последние пять лет и другие ЗПОСы.

Эллиот наконец выкарабкался из койки и тоже уставился на экран.

— Что такое ЗПОСы? — спросил он.

— ЗПОСы — это значимые предшествующие обороты спутника, — пояснил Йенсен. — Обычно мы их запрашиваем, когда вдруг вляпаемся в очередную неприятность. Мы вот смотрим на эту вулканическую сигнатуру, — сказал Йенсен и показал на экран. — Не слишком обнадеживает.

— Что за вулканическая сигнатура? — спросил Эллиот.

Йенсен и Левин показали ему клубы дыма — темно-зеленые на изображении, раскрашенном компьютером в искусственные контрастные цвета. Клубы извергал кратер Мукенко, один из действующих вулканов системы Вирунга.

— В среднем извержение Мукенко происходит раз в три года, — сказал Левин. — Последнее извержение было в марте 1977 года, но, судя по этой картинке, вулкан на этот раз торопится и уже готов выплеснуть полную порцию лавы и прочей дряни на следующей неделе или около того. Мы ждем оценки вероятности извержения.

— Росс знает об этом?

Йенсен и Левин дружно пожали плечами:

— Знает, но, похоже, это ее не очень беспокоит. Часа два назад она получила из Хьюстона срочную геополитическую сводку и сразу отправилась в грузовой отсек. С тех пор мы ее не видели.

Эллиот тоже решил пойти в тускло освещенный грузовой отсек самолета.

Теплоизоляция здесь почти отсутствовала, поэтому в отсеке было холодно: на стекле и металле автомобилей осел иней, а изо рта вырывался пар. Эллиот обнаружил Карен Росс за рабочим столом, освещенным настольной лампой. Она сидела спиной к Эллиоту, но, заслышав шаги, отложила дела и повернулась к нему.

— Я думала, вы спите, — сказала она.

— Не спится. Что вы делаете?

— Просто проверяю снаряжение. Вот одно из наших последних достижений, сказала она, поднимая небольшой рюкзак. — Мы разработали миниатюрный вариант комплекта снаряжения для экспедиций, работающих в поле. Этот рюкзак весит двадцать фунтов, но в нем есть все, что может понадобиться человеку в течение двух недель: пища, вода, одежда, — словом, все.

— И даже вода? — не поверил Эллиот.

Человеку нужно много воды: семь десятых массы его тела приходится на воду, да и пища в основном состоит из нее; именно поэтому дегидратированные пищевые продукты так легки. Но вода нужна человеку даже больше, чем пища. Без пищи люди могут обходиться недели, а без воды погибнут через несколько дней. К тому же воды нужно очень много.