Конгамато - [3]

- Что вы имеете в виду?

- Так... - медленно и задумчиво протянул он. Потом, точно проснувшись, улыбнулся. - Но все это, наверное, негритянские сказки...

- О чем вы? Какие сказки?

- Простите ради бога. - Он вновь улыбнулся светло, искренне. Вздохнул, точно прогнал какую-то тяжесть. - Я просто увлекся, задумался и говорю вслух. А сказок о фантастических чудовищах еще наслушаетесь! Туземцы суеверны и склонны к мистике. Это неотъемлемо африканское. Не очень-то верьте всему, что вам здесь расскажут. Послушать их, Оберра - это фантастическая страна. На самом же деле - огромное жаркое болото, гниющее и зловонное. Нефти, наверное, нет ни в Оберре, ни в Капоэта, но если ее искать, так только в Капоэта.

Пирсон засмеялся. Но мне было как-то не по себе. Он явно чего-то недоговаривал. Слишком резок был переход. Словно Пирсон обманывал самого себя, выставляя скептицизм и самоутешение против каких-то неизвестных мне грозных фактов. От этого разговора у меня осталось впечатление, будто я на миг увидел в темноте мерцающее покрывало какой-то тайны, но внезапно включили электрический свет, и все исчезло. Осталась только резь в глазах.

Загудел встречный пароходик и проплыл мимо, шипя и хлюпая. Отдаленным эхом отозвались травы. Трубили невидимые слоны, ревели гиппопотамы, плакали чибисы. Тропический закат разметался в полнеба. В голубоватозеленом воздухе нервным, подрагивающим полетом кружились летучие мыши.

- Да... красиво, - протянул Пирсон, - страна фантастических происшествий и удивительных существ, расположенная вдоль берегов большой сказочной реки... Это Бенгт Берг. Вы читали Берга?

- Нет.

- Блестящий исследователь и чуткий художник. Эта страна поразила его и властно привязала к себе. Здесь, словно мыши в осоке, бродят в зарослях тростников тысячные стада слонов.

Пирсон бросил сигару за борт. Окурок зашипел и исчез в красной, как кровь, воде, затянутый под днище.

- Интересно, - пробормотал Пирсон, уходя в свою каюту, что имел в виду Берг, говоря об удивительных существах?

С реки поднималась легкая и нежная прохлада. Береговые травы полиловели. Венчики папируса темнели на фоне заката силуэтами укропных зонтиков. Пахло сыростью, тмином и плесенью. Плескалась вода. Слоновой тушей дыбилось на корме укрытое брезентом оборудование. Смуглые лица матросов отсвечивали красными отблесками. Они играли в кости, варили густой кофе. В камбузе сиротливо чадил мангал. Кок был на палубе. Повернувшись спиной к закату, он справлял вечернюю молитву, доставая лбом до самого коврика. Руки его блестели от жары, оливкового масла и усердия.

До Джубы оставалось еще шесть дней пути. Там ожидали рабочие, письма, газеты и вертолет, который должен был доставить нас в Капоэта.

Капоэта, Капоэта... С чего начать разведку - с Капоэта или с Оберры? Сказочная страна! Эта сказочная страна рвалась в двадцатый век. Ей нужна была нефть. И от меня, молодого советского геолога, она ждала ответа.

Капоэта или Оберра? Оберра или Капоэта? В воздухе запели тончайшие струны комариных скрипок. Нужно было надевать противомоскитную сетку, Я прошел в каюту. Пирсон уже спал.

... Капоэта - большая нилотская деревня. Подобно кучкам опят, спрятались в тени широких банановых листьев маленькие островерхие домики. Единственная улица, делящая деревню на неравные части, переходит в гравийную дорогу на Джубу. В Капоэта много пустырей, заросших колючками и пыльными папоротниками. Повсюду видны плотные муравьиные кучи, достигающие порой высоты двухэтажного дома. Меня поселили в светлом финском домике, волею судьбы попавшем в этот сказочный край. В комнатах сохранился едва уловимый запах сосны. Он напоминает мне Ленинград, заснеженную станцию Васкелово, где мы с братом однажды встречали Новый год. Кажется, стоит выйти на порог, как вьюга хлестнет по щекам зарядом соли и в ноздри ударит морозный аромат колючей хвойной лапы. Но, выйдя на крыльцо, можно увидеть лишь муравейник, у которого по вечерам собираются местные старики. Из окна маленькой кухоньки открывается вид на сушильню хлопка, возле которой нашел последний приют старенький колесный трактор. Худые нилотские мальчишки играют здесь в неведомые мне игры. Когда полуденное солнце буквально добела накалит прохудившийся радиатор, они жарят на нем зерна арахиса. Каждое утро меня будят глухие удары и противный, тянущий за душу скрип. Это полуголые темные женщины приступают к размалыванию проса и зерен. Они делают это на валунах, как тысячи лет назад это делали, наверное, их предки. Зато рядом в дырявой тени пизанга блаженствует парень в новых холщовых штанах и красной феске. Он жует бетель, время от времени сплевывая суриковую слюну, и почитывает газету. Это Махди - местный функционер южносуданской партии. Он работает мастером на маленькой маслобойне.

- Что вы читаете, Махди?

- "Ас-Судан аль Гедид", сэр.

- Ну, и что нового в газетах?

- Это старая газета, сэр. Свежая почта будет только послезавтра. Я уже прочел. Хотите почитать, сэр?

- Нет. Спасибо. Я не знаю языка.

- У меня есть газеты и на английском языке. Я получаю "Судан директори". Могу принести.