Конец звероящера - [13]

– Ты привыкай, – усмехнулся Берольд, даже не предложив ему сесть. – Впереди еще много передних.

Издевка была очевидной, Мельфор подобрался.

– В чем дело?

– Опала – не слишком приятная вещь, – с отвратительно-наглой улыбкой сказал Звероящер.

– Не понял, – прохладно ответил Мельфор, ощутив, как запрыгало сердце.

– А может, и плаха, – развязно продолжил Берольд. – Шпионаж с целью выведать планы Властителя. Помощь преступнику. Подделка важных бумаг. Клевета. Подкуп. Злоупотребление властью в своих целях. Неуважение к «Своду Законов». Достаточно?

– Твой послужной список, Ящер? – спросил Мельфор, чувствуя, как сердце падает.

– Твой, Мельфор, твой, а не мой, – улыбнулся Берольд, не спуская с него глаз. – Ну надо же было додуматься: взять вора, сделать ему документы и сунуть в дом Вельтона, чтобы он там снимал копии с писем и пересылал тебе. Очень изящно, Вельтону явно понравится! Как и Властителю.

– Это угроза?

– Да нет, констатация фактов.

– Зачем тебе это, Берольд? – спросил Мельфор. – Трудно поверить, что ты дружишь с Вельтоном…

– Я? Да Святой сохрани и помилуй! – небрежно заметил Берольд. – Просто я чту один очень мудрый закон, о котором ты напрочь забыл, Мельфор. Жадность

– ужасный грех, надо делиться с несчастными, а то, неровен час, лопнешь…

– И сколько ты хочешь? – небрежно спросил Мельфор, чувствуя, что он приходит в себя.

Этот грязный шантаж был не так страшен, как показалось вначале.

– Я? Я ничего не хочу. А вернее, хочу справедливости. Твой кузен как-то отправился за Море, чтобы покрыть себя славой, оставив поместье под Лонгрофтом. Он погиб, и ты решил, что оно твое? Даже рыдания бедной вдовы, потерявшей любимого мужа, не тронули черствое сердце? Ты сделал все, чтобы ее опозорить, лишить куска хлеба, свободы и чести! Я сам, Звероящер Властителя, был тронут горем несчастной, а ты, бессердечный… Ведь ты собирался убить ее, правда? Ты подло подстроил ловушку!

Берольд откровенно юродствовал, он развлекался как мог.

– Кто поверит тебе, Звероящер? – вопросом ответил Мельфор. – Всем известно, что ты помогаешь девице, поскольку ты спал с ней.

– И что? Я могу развлекаться так, как захочу. Но я не отбираю наследство, не обвиняю в чужих преступлениях, не заключаю в Энхайт за «обычный грабеж». Кстати, последний факт зафиксирован в свитке, который в надежных руках. Стоит мне показать твой приказ, как Властитель поверит всему остальному. А Гленн подтвердит обвинения. Хочешь, Мельфор?

– Для чего тебе это, Берольд? – улыбнулся Мельфор. – Ты что, влюбился в нее, в эту девку?

– Я? Нет, – усмехнулся Берольд. – Просто я не терплю, когда кто-то без спросу хватает мое. Ты был должен понять: эта Айрин моя, и я не потерплю, если кто-то решит ее тронуть, пока я не дал разрешения. Ясно, Мельфор?

– И чего же ты хочешь? Конкретно?

– Хочу получить свое. И в должном виде!

– С поместьем и с репутацией верной вдовы? – очень тихо промолвил Мельфор, не сводя взгляд с Берольда.

– Конечно.

Мельфор смотрел на Берольда с сомнением, словно он что-то прикидывал.

– Ладно, я сам обращусь куда нужно, – сказал он, как будто решив примириться с решением Ящера. – Я попрошу, чтобы Айрин признали законной женой Кирка. И предложили ей, кроме наследства супруга, «особую честь»: пенсион из казны, допуск в высшее общество и… Все, что там полагается. Так? Ты доволен?

Закончив, Мельфор как-то нервно сглотнул и потупил взгляд.

Берольд согласно кивнул:

– По рукам.

– Ты… Согласен? – спросил Мельфор, словно не веря ушам. – Я даю ей все то, что сейчас обещал, а ты будешь молчать?!

– Разумеется, – вновь подтвердил Звероящер.

Он просто не понял, чем так изумил гостя этот ответ.

– Хуже уже не бывает! – не раз говорила себе Айрин лишь для того, чтобы вскоре открыть, что она не права.

Каждый новый виток на спирали Судьбы был страшнее, безвыходней прежнего. Она пыталась бороться, пока были силы, однако Энхайт сломил веру, убил те несчастные крохи надежды, которые прятались где-то на дне обожженной души. Ей все стало без разницы. Айрин была даже рада, что ей отвели одиночную камеру, где ей никто не мешает. Когда, бросив дом, она бросилась следом за Кирком, забыв обо всем, то уже совершила свой выбор. Дальнейшая жизнь была просто расплатой за этот грех.

Раньше Айрин наивно считала, что, выжив полгода назад, заплатила сполна, что она никому ничего не должна, это все остальные обязаны ей за ту боль, что пришлось испытать… Теперь Айрин не думала так, она просто смирилась с реальностью и… Успокоилась. Пусть люди думают все, что хотят, ее это уже не волнует. Пусть каждый день будет похож как две капли воды на другие… Когда-то сама мысль об этом пугала сильнее кошмара, толкая ее в пропасть, теперь она утешала.

– Чем хуже, тем лучше! – не раз повторяла она про себя с непонятною мстительной радостью, чтобы спустя миг забыть, чем могли взволновать ее эти слова.

Лязг засова не вызвал особых эмоций у Айрин, как и приглашение пройти наверх, в ту часовню, где дважды в неделю преступники дружно молились Святому. В часовню – значит в часовню!

Однако спокойствие Айрин разбилось, как хрупкая ваза, с размаху упавшая на пол, на тысячи мелких осколков, способных изрезать в кровь, едва она увидала лицо человека, пришедшего в эту часовню. Мельфор! Кузен Кирка, к которому Айрин ходила не раз и который грозил ей расправой уже в самый первый приход. Раньше Айрин не думала, что он хоть как-нибудь связан со всем, что случилось потом, а сейчас вдруг решила, что именно он виноват во всем. Он угрожал? Угрожал! И теперь она здесь.