Конец земной истории - [4]

– Олежка! – радостно закричал мужчина. – Это дядя Олег! Открывай скорей!

– Сейчас! Дядя Олег, не уходи! Сейчас я открою!

Дверь распахнулась, и мужчина подхватил на руки малыша лет четырех, который стоял на табурете.

– Олежка, привет! А где родители и девчонки?

– Мама пошла в магазин, папа на работе, Марка и Куся в школе. Дядя Олег, ты уже приехал?

– Приехал!

– А подарок?

– Есть и подарок, как же без подарка. Давай запрем дверь и поговорим, как мужик с мужиком…

…Здесь мы несколько отвлечемся от текущих событий и расскажем читателю, кто такой путешественник, что подошел к дому номер двенадцать по улице Вокзальной пятнадцать минут назад. Олег Христофорович Монахов приходился старинным другом и одноклассником хозяину квартиры, Жорику Шумейко, и крестным отцом маленькому Олежке, открывшему дверь. Была это вполне незаурядная личность, склонная к частой перемене мест, и жизнь эта личность вела также незаурядную, свободную от скуки, рутины, а также необремененную собственностью и семьей. Другими словами, это была свободная личность. Свободная от обязательств, любимой женщины, детей и коллег по работе. Бродяга и скиталец, другими словами. Правда, некоторая собственность все-таки была в наличии – совместно с Жориком Олег Монахов числился совладельцем фабрички пищевых добавок, которая носила незатейливое название «Зеленый лист», худо-бедно функционировала и даже давала прибыль. Жорик отвечал за техническую базу, Олег – за рецепты снадобий и связи с алтайскими и непальскими травниками.

Они дружили еще со школы, как было уже сказано, – дерганый, кипящий энергией и идеями расхристанный Георгий по кличке Жорик-Зажорик и благодушный толстый и солидный Олег Монахов. За общие шалости попадало, как правило, одному Жорику. Планида у них была такая по жизни. Уже тогда в Олеге проклевывался математический гений, а также и лидер. Он всегда был другой. И девочки за ним бегали, и учителя его любили, и конфликтные подростковые ситуации он улаживал, когда стенка шла на стенку. И не били его никогда, и драки его миновали.

За свою жизнь Олег Монахов… кстати, прозвище у него с детства было Монах, переменил множество профессий. В свое время он окончил факультет психологии столичного университета и физмат местного политеха, остался на кафедре, защитился, начал писать докторскую. И все без напряга, играючи. Была там какая-то некрасивая история с жалобой на него, соперник припомнил ему и панибратство со студентами, и увлечение эзотерикой, и дружеские посиделки с пивом, что несовместимо с образом педагога. Монах сообразил, что это шанс, и бросил на стол ректора заявление об уходе. После чего подался в бега – давно собирался, но не хватало хорошего пинка, да и привычка принимать горячий душ по утрам, да пить кофе, да чесать языки с коллегами держала якорем. Да лень. А тут все так сошлось и так легла карта, что стало ясно – или сейчас, или никогда, судьба ухмыляется, дает волну и попутный ветер, и тут главное – не опоздать. Так как жизнь проходит мимо и не сегодня завтра будет поздно. Подался в бега и с тех пор не мог остановиться.

Он бродил по Сибири с дикой бригадой шишкобоев, находя общий язык с беглыми преступниками, ворами и пьяницами, с самым последним человеческим отребьем. Собирал целебные корни, растения, от которых спишь как младенец, и нервы как канаты, ягоды и травы. Записывал рецепты народных медицинских и шаманских снадобий и пробовал на вкус, так сказать, а также заговоров и приговоров. Жил в палатке или под развесистой елкой, купался в проруби. Однажды зимовал в землянке неизвестно где, отбившись от стаи и потеряв тропу.

Таким необычным человеком был Олег Монахов по прозвищу Монах, школьный друг Жорика Шумейко. Сам же он совершенно искренне считал себя волхвом. И ведь действительно, было в нем что-то… он был как бы над миром, парил наверху непредвзятым арбитром в житейских делах близких – в том смысле, что мог дать дельный совет, но никогда не осуждал, и проблема казалась вполне решаемой, стоило ему появиться на сцене. Он видел человека насквозь, пронизывая его внутренним взором, ничему не удивлялся, был благодушен, никогда не дрался за место под солнцем, а просто уходил. При случае, для пользы дела, мог погрузить в транс и вырвать признание, внушить уверенность, успокоить расшатанные нервы, восстановить сон, аппетит, избавить от тоски и тревоги… словом, было дано ему от природы нечто. Одно время он даже практиковал как экстрасенс… было дело, и достиг определенной известности среди обывателей города, а потом бросил. Он все бросал в конце концов и снимался с места. Такая задача у него была по жизни – идти, не останавливаясь, – разве что ненадолго перевести дух. Перевел – и снова вперед. Бродяга, странствующий факир, фокусник и философ Олег Монахов…

Семья… была время от времени. Он был женат трижды, всякий раз на красивейших женщинах, включая приму местного драматического театра. С женами разводился тоже легко, оставаясь с ними в самых дружеских отношениях. Связи не терял, забегал на огонек, даже оставался ночевать иногда, под настроение.

– Живой! А я думал, тебя уже схарчили аборигены! – радостно встречал друга Жорик, когда Монах вваливался к нему как-нибудь поутру или на ночь глядя, грязный, обросший пестрой патлатой бородой, с неподъемным рюкзаком за плечами после двух-трехлетнего отсутствия. Друзья обнимались, замирали на долгую минуту, после чего Монах отправлялся в ванную, долго плескался в горячей воде, выливая на себя полбутылки шампуня, подстригал и расчесывал бороду и выходил оттуда уже новым человеком. Они сидели чуть не всю ночь, пили водку, закусывали чем бог послал и общались.