Конец света - [2]

Вероятно, это происходило потому, что в глубине души Костя по-прежнему смотрел на написание книг, как на творчество, а не как на работу. Говорить он, конечно же, мог что угодно, но относился к своим книгам именно как к творчеству. Он мог писать, даже зная, что его вещь никогда не будет напечатана. Сам процесс написания доставлял ему огромное (почти физическое) наслаждение. То ли у него просто не получалось иначе, то ли прав был его друг — Сергей Ольхов — утверждавший, что Костя бежит из этого мира в свой, придуманный. Скорее всего, прав был Серёга. Косте было не очень уютно в этом мире. И поэтому он создавал свои собственные миры, где всё текло только так, как ему самому хотелось.

Когда Костя задумывал новую книгу, он долго привыкал к её персонажам, влезал в душу каждого своего героя, изо всех сил пытаясь понять, что же он чувствует? Иногда это ему удавалось даже чересчур хорошо. Однажды, например, он писал какой-то детективный ужастик о маньяке, убивающем курильщиков. И попытался искусственно вызвать в себе такую же ненависть к курящему человеку. Постепенно он совершенно серьёзно проникся мыслью о том, что все эти люди, нюхающие дым от завёрнутой в бумагу сухой травы, не имеют права на жизнь, ибо своими действиями отравляют не только себя, но и окружающих. И их всех надо уничтожать как бешеных собак, которых можно излечить только одним способом — пулей в лоб или ножом по горлу…

После этой книги Костя почти месяц не курил — не мог. Настолько сильно в него самого въелось отвращение к табаку. Но постепенно всё вернулось на круги своя, и он опять вошёл в свой, привычный для него образ жизни. Или в образ жизни другого своего героя…

Очень трудно бывало сбросить, покинуть маску персонажа книги, оставить её и начать жить так, как прежде. Косте это удавалось, но с большим трудом. Он СЛИШКОМ глубоко входил в придуманный им же самим образ. А может быть, именно поэтому его книги и пользовались успехом?

Костя усмехнулся, вспомнив газетные статьи, где его называли «мастером романов ужасов» или «русским Кингом». Да, уж… Кинг… У него наверняка не бывало подобных пробуксовок в работе!.. А эпитетом этим Костя был обязан своему другу и бывшему коллеге по работе, журналисту Сергею Ольхову. Вот уж, удружил, называется! Но Сергея тогда как раз уволили из «Приморского бульвара» и он только-только устроился в другую газету. А поскольку Костя не очень охотно шёл на контакт с прессой, Сергей оказался единственным журналистом, кому хоть что-то удавалось у него выведать. Ну и, естественно, растрезвонить по всему городу. Надо отдать должное, Сергей никогда не переходил границ дозволенного, старался избегать опасных моментов в интервью и вообще, вёл себя как порядочный человек. Костя в шутку называл Сергея «акулёнком пера», поскольку для настоящей акулы у того не хватало яростной любви к скандалам. А на то, что Сергей обзывал его всякими словами, типа «Русского Кинга», Костя просто не обращал внимания. Понимал — работа такая. Журналист в маленьком заштатном городишке, где нет ни политических интриг, ни громких криминальных дел (к счастью!). На ком же ему ещё паразитировать-то, как не на своём старом приятеле?! Это Костя считал нормальным. Как и то, что на подобные статьи мало кто обращал внимание. Даже здесь, в Виденьске. Костя не был тщеславным человеком. Он был просто писателем, пишущим романы ужасов.

И вот теперь этот самый «Русский Кинг», Константин Самарский, мастер романов ужасов, автор многих книг, не мог родить и нескольких связанных между собой слов, которые не вызывали бы отвращения у него самого. А ведь поначалу ему казалось, что роман может получиться очень даже неплохим. И уж, во всяком случае, достаточно страшным для того, чтобы лишить сна поклонников его таланта.

А может быть, всё дело было просто в неудачном выборе места действия? Может быть, надо было избрать какой-нибудь определённый, реально существующий город в качестве арены разворачивающихся событий? Пусть даже и не Москва или Петербург, а что-нибудь попроще, какой-нибудь маленький захолустный городок, вроде его родного Виденьска. Можно, конечно, и придумать такой городок. Даже карту нарисовать можно — многие, кстати, именно так и делают. И названия улиц, и адреса можно придумать такие же провинциальные, как у самого Кости, например — Старорусская, пятнадцать. Чем плохо? Но лучше бы, всё-таки, чтобы город был узнаваемым.

Костя выглянул в окно и встретился взглядом с голубем, удивлённо наблюдавшим за ним с подоконника. Нет, подумал Костя. Наш Виденьск для этого не годиться. Невозможно себе представить конец света так, как его хотелось бы описать, если дело происходит в Виденьске. Размах не тот. Всего полмиллиона жителей… Ни тебе настоящего кошмара, ни настоящей паники… А необходимое количество покрытых слизью кровожадных инопланетных монстров вообще может в Виденьске просто-напросто не поместиться. Да и при той скорости уничтожения населения, которую обычно набирал Костя, эти полмиллиона жителей закончатся к сороковой странице…

— Ты как считаешь? — спросил Костя у голубя.

Голубь склонил свою головку набок, как бы соглашаясь с тем, что, мол, да, размах, конечно же, не тот. Но, как выглядит Нью-Йорк, например, ты всё равно не знаешь… А как выглядит Москва… Ну, положим, Арбат ты себе хорошо представляешь, Ордынку тоже… Красную площадь там… ГУМ… А вот описать конец света в этом пространстве у тебя не выйдет. Слишком давно ты там не был, вот что. Уже годика четыре, не меньше. Сидишь себе в своём захолустье, писатель хренов. Нет, чтобы поездить, посмотреть мир, ту же Москву хотя бы. Может быть, и Арбат-то уже не такой. Может быть, и Арбата-то уже давно нет! Да и вообще, плюнь ты на этот роман! Ну какая тебе разница, что там произойдёт, когда наступит конец света? Сходи-ка ты лучше на пляж. Или в ресторан, например… Отдохни… Пусть лошадь думает — у неё башка большая. А потом уже напишешь что-нибудь… Этакое!.. Про инопланетян, например… Как мы, Земляне, их победим в честном бою. Знаешь, какие эти инопланетяне кровожадные? Знаешь, как они людей любят есть? О-о-о!!! Кошмар!!! А конец света — это уже несколько банально. Перед наступлением двухтысячного — ещё ничего, а сейчас?! Не актуально уже.