Конец света - [2]
Мысль создать о городе «документ» – так сначала Петр Петрович назвал жанр своей будущей книги – возникла у пенсионера не вдруг, не так, как возникает замысел у тех творческих людей, которых внезапно осеняет. Мысль эта подступала к нему постепенно в течение, может быть, последних десяти лет; может, первые симптомы зарождающегося, еще неясного сюжета он ощутил и раньше – сначала как возможное приятное хобби, как второстепенное занятие человека, который, дожив до пенсии, получил законное право уже «не подчинять личное общественному», а делать что-то необременительное по затратам сил и приятное для души. Но по мере того, как в мыслях (пока только в мыслях!) созревал «документ» (со временем названный просто «Летописью»), все яснее приходило понимание, что книга будет делом трудным, но и самым значительным и интересным из всего, что он когда-либо делал в жизни.
К тому раннему весеннему утру, когда мы застали «летописца» сидящим за письменным столом, Павел Петрович уже проделал немалую предварительную работу – изучил справочники и разных лет энциклопедии, съездил в архивы; для будущей книги завел папку заготовок и уже положил в нее с десяток страниц.
С одной из заготовок, как образец пера Грушина, познакомим читателя.
«Город Обод расположился в средней части России, ближе к Нечерноземью и далеко от морей. В городе есть все, что обычно бывает в малых отечественных городах – несколько магазинов, баня, школы, больница, небольшая промышленность… Центральная улица застроена крупнопанельными домами в три этажа, есть один дом в пять этажей, по бокам остальных улиц стоят частные дома, возле них небольшие участки земли огорожены заборами.
В последние два десятилетия к внешнему облику города, сформировавшемуся в социалистическую эпоху, добавились некоторые штрихи первоначального капитализма. Например, самым высоким в городе домом многие годы было построенное по специальному проекту здание горкома партии. Теперь этот трехэтажный дом с большой клумбой цветов у входа занимает городская администрация, но он уже не возвышается над городом – выше всех строений устремлен в небо недавно сооруженный кирпичный коттедж владельца местного ресторана «Шумел камыш» Роберта Егишевича Петросяна.
На западной и восточной оконечностях Обода несколько лет назад были построены новые одноэтажные здания двух небольших казино. Кому они принадлежат, известно только главному городскому администратору Петру Ивановичу Мыслюкову, который разрешал открыть заведения. Хозяев же казино в городе никто не видел, а в освещенных люстрами и бра залах работают – охраняют имущество и порядок, обслуживают пивом и бутербродами, включают-выключают громкую попсовую музыку – второстепенные широкоплечие «братки», как видно, еще не успевшие накопить, как они говорят, «бабло», чтобы открыть самостоятельное «дело». Все они, получив на то разрешение Петра Ивановича Мыслюкова, купили в городе участки земли, на которых уже построили крепкие дома.
Казино пока зарабатывают мало. Молодежь сюда иногда заходит, чтобы выпить кружку чешского пива и проиграть «однорукому бандиту» двадцать – тридцать рублей, но в целом посетителей бывает мало, и не потому, что жители города неазартны. Азарт требует денег, а их у большинства ободовцев нет».
(Заметим в скобках: за те дни, в течение которых не лучшую часть своей жизни проживут герои нашей повести, Павел Петрович для задуманной им книги напишет только несколько страниц; поэтому мы и в дальнейшем в ряде случаев, когда посчитаем нужным сослаться на авторитетное свидетельство «летописца», станем обращаться к его прошлым заготовкам).
Приведенная выше заготовка сначала предназначалась для начала книги, но, уточняя замысел, Павел Петрович в конце концов решил пойти традиционным для всех летописцев путем – решил начать «Летопись» с рассказа об истоках – «откуда есть пошел город Обод».
Сегодня он напишет первую чистовую страницу книги…
Из пачки белых листов бумаги, лежавших в дальнем левом углу письменного стола, Павел Петрович взял верхний лист, несколько секунд нерешительно, будто боясь нарушить целомудренную чистоту бумаги, всматривался в него, наконец, мелким и аккуратным почерком стал писать:
«Город Обод возник не так, как возникали на земле древние города. У тех начала были, примерно, одинаковыми: пришли люди, увидели: чистый родничок споро бьет из-под заросших травой камней, под ногами – обещающая кормить земля, в лесу четвероногое зверье затаилось, с любопытством недоверчиво поглядывает из-за толстых деревьев на незваных, с неизвестной, но скорее недоброй целью прибывших соседей. Вождь племени, наверно, созвал всех и учинил совет, а, может, решил вопрос и единолично, как подобало тогда самому сильному в коллективе: «Здесь…». И срубили бородатые мужчины первое дерево, выкопали первую траншею под фундамент, нашли глину, и поплыл в небо дымок из теплых труб… Наш город строился не в те смутные для исторической науки годы, когда люди еще не знали сословий, партий, не разделялись по количеству накопленного добра, а жили общим желанием не погибнуть самим, уберечь и приумножить семьи.
