Конец сезона - [2]
Там, куда сейчас ехали на выходные, он знал, наверняка возникнет ощущение, что возвращаешься назад, в юность; да и детям полезно воздухом подышать, но грозящие последствия сбоя установившегося ритма пугали и не давали, никак не давали радоваться. Расслабиться.
Это, похоже, чувствовала и жена, и даже сын. Они всё реже вспоминали о загороде, электричках, костре, грибах и ограничивались прогулками на пару часов в ближайшем к дому Филевском парке. Но вот приближалось предзимье, стояли последние без слякоти, без снега дни, и решили съездить.
Вчера жена целый вечер обзванивала друзей, и после долгих телефонных переговоров с ними и их между собой договорились сегодня, в пятницу вечером, собраться на Клязьме у Андрея Калугина. В доме, где все когда-то и стали друзьями, где в основном и встречались, хоть и жили в Москве.
– Поехали! Поехали! Мы поехали! – запрыгал на сиденье сын, ладошкой по стеклу захлопал; чипсы из пакета полетели во все стороны.
– Это не мы, – сказал Сергеев, – это соседний поезд.
– Нет – мы!
– Не мы.
– Мы! Мам, скажи ему!
– Да не спорьте вы, господи! – как от боли, сморщилась жена. -
Сейчас и мы поедем.
Постепенно вагон заполнялся людьми. Многие с сумками, рюкзаками, мешками. Прошла по проходу компания подвыпивших, на вид пригородных парней; Сергеев порадовался, что не сели на свободные места напротив. Еще разборок с гопотой не хватало… Щедро отпил из бутылки. Но любимый “Бочкарев” показался слишком горьким и неживым, даже чем-то сивушным отдавал. Сергеев поизучал этикетку: дата изготовления – 23 сентября. Практически свежее. Цвет этикетки, бумага – обычные. Все вроде нормально, кроме вкуса.
– Какой-то вкус у него, – сказал вслух. – Как “Жигулевское” из бочки.
– Да? – Жена тоже поглядела на наклеенные на бутылке бумажки, сделала глоток, покривила губы. – Действительно… Не покупай его больше. Бурда полная.
– А какое покупать?
Жена не услышала или не захотела услышать в его голосе раздражения.
Кокетливо, как часто делала раньше, улыбнулась, поиграла глазами:
– Н-ну, ты же знаешь, дорогой, какое я предпочитаю.
– Прости, твоя “Стелла артуа” не стоит в каждом ларьке.
– Но ты же мужчина. Помнишь рассказ про персик?
– М-да, – Сергеев перевел взгляд в окно, – понятно.
За окном мельтешили люди, так мельтешили, что очень быстро устали глаза…
– Осторожно! – Голос из динамика, четкий, без треска и шипений. -
Двери закрываются. Следующая станция – Маленковская.
– Ну вот, – облегченно выдохнула жена, – теперь и мы поехали.
– Ура! – крикнул сын.
– Тише! Дашку напугал… Даже вздрогнула.
Сергеев через силу, в несколько больших глотков допил пиво, поднялся и пошел в тамбур. Следом, конечно, голос жены:
– Только курил ведь…
Он отмахнулся. Тем более что не курить шел, а бутылку выкинуть.
Дорога казалась долгой. Делать было нечего. Вдоль пути тянулся глухой бело-синий забор, защищающий электрички от безбилетников.
Кроме него, ничего не было видно… Сын постоянно возился, шуршал пакетом с чипсами, при появлении продавцов с мороженым или еще чем-нибудь съедобным просил купить. Жена все время беспокоилась – не проехали ли Клязьму. Сергеев злился и отвечал: нет. Он сидел с закрытыми глазами, прислонив голову к стене вагона, и пытался о чем-нибудь глубоко задуматься, увидеть под веками интересное…
Раньше, во время тихого часа в садике и на уроках в школе, он спасался от скуки тем, что начинал выдумывать удивительную, интересную, как фильм, историю про клад, или войну, или, позже, про красивую девушку… Истории увлекали так, что он часто вставал после тихого часа позже всех или не слышал звонка с урока. Но постепенно истории выдумывались реже и реже, реальная жизнь становилась интереснее и важнее, а с недавних пор, когда появлялась потребность помечтать, этого не получалось. Иногда что-то вроде бы наклевывалось, обещало появиться, зажечься внутри, Сергеев на секунду-другую куда-то переносился, как бывает в самом начале засыпания, и тут же внешнее, с его горами проблем, дел, людей, выталкивало обратно, в эту уже тягостную, порядком надоевшую реальность.
И сейчас, сидя с закрытыми глазами, в более-менее удобной позе, он пытался представить интересное и в то же время ожидал – вот-вот зайдется голодным криком Дарья и придется открывать рюкзак, доставать контейнер с бутылочками, или сын довертится – свалится на пол, или жена в очередной раз всполошится: “Слушай, это какая уже станция?! Мы проехали! Никита-а!” Вдобавок злило, что не удалось замариновать баранины для шашлыка…
Еще в среду, когда появилась идея поехать на Клязьму, жена вызвалась приготовить свинину, но он настоял на баранине. Он умел выбирать на рынке свежую, сочную мякоть с необходимым слоем жирка и готовить правильный маринад. Жарить по науке… Или внушил себе, что умеет.
Но получалось вкусно… В среду после работы зайти на рынок забыл, в четверг работал в вечернюю смену, а сегодня мариновать уже было поздно. Жена в последний момент вынула из морозильника кусок свиного окорока, а он, морщась и досадуя и на себя и на нее, бросил мясо обратно: “Купим на станции. Некогда возиться”. А так ведь хотелось баранинки, сочной, мягкой, дающей энергию, сглаживающей действие алкоголя.
«Елтышевы» – семейный эпос Романа Сенчина. Страшный и абсолютно реальный мир, в который попадает семья Елтышевых, – это мир современной российской деревни. Нет, не той деревни, куда принято ездить на уик-энд из больших мегаполисов – пожарить шашлыки и попеть под караоке. А самой настоящей деревни, древней, как сама Россия: без дорог, без лекарств, без удобств и средств к существованию. Деревни, где лишний рот страшнее болезни и за вязанку дров зимой можно поплатиться жизнью. Люди очень быстро теряют человеческий облик, когда сталкиваются с необходимостью выживать.
Роман Сенчин – прозаик, автор романов «Елтышевы», «Зона затопления», сборников короткой прозы и публицистики. Лауреат премий «Большая книга», «Ясная Поляна», финалист «Русского Букера» и «Национального бестселлера». Главный герой нового романа «Дождь в Париже» Андрей Топкин, оказавшись в Париже, городе, который, как ему кажется, может вырвать его из полосы неудач и личных потрясений, почти не выходит из отеля и предается рефлексии, прокручивая в памяти свою жизнь. Юность в девяностые, первая любовь и вообще – всё впервые – в столице Тувы, Кызыле.
Серия «Перемены к лучшему» — это сборники реальных позитивных историй из жизни современных писателей. Забыть свою первую любовь невозможно. Была ли она счастливой или несчастной, разделенной или обреченной на непонимание, это чувство навсегда останется в сердце каждого человека, так или иначе повлияв на всю его дальнейшую жизнь. Рассказы из этого сборника совершенно разные — романтичные, грустные, смешные, откровенные… они не оставят равнодушным никого.
В новой книге Романа Сенчина две повести – «У моря» и «Русская зима». Обе почти неприкрыто автобиографичны. Герой Сенчина – всегда человек рефлексии, человек-самоанализ, будь он мужчиной или женщиной (в центре повести «Русская зима» – девушка, популярный драматург). Как добиться покоя, счастья и «правильности», живя в дисбалансе между мучительным бытом и сомневающейся душой? Проза Сенчина продолжает традицию русской классики: думать, вспоминать, беспокоиться и любить. «Повести объединяет попытка героев изменить свою жизнь, убежать от прошлого.
В новом сборнике известный писатель-реалист Роман Сенчин открывается с неожиданной стороны – в книгу включены несколько сюрреалистических рассказов, герои которых путешествуют по времени, перевоплощаются в исторических личностей, проваливаются в собственные фантазии. В остальном же все привычно – Оля ждет из тюрьмы мужа Сережу и беременеет от Вити, писатель Гущин везет благотворительную помощь голодающему Донбассу, талантливый музыкант обреченно спивается, а у Зои Сергеевны из палисадника воруют елку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вторая книга несомненно талантливого московского прозаика Ивана Зорина. Первая книга («Игра со сном») вышла в середине этого года в издательстве «Интербук». Из нее в настоящую книгу автор счел целесообразным включить только три небольших рассказа. Впрочем, определение «рассказ» (как и определение «эссе») не совсем подходит к тем вещам, которые вошли в эту книгу. Точнее будет поместить их в пространство, пограничное между двумя упомянутыми жанрами.Рисунки на обложке, шмуцтитулах и перед каждым рассказом (или эссе) выполнены самим автором.
Владимир Курносенко - прежде челябинский, а ныне псковский житель. Его роман «Евпатий» номинирован на премию «Русский Букер» (1997), а повесть «Прекрасны лица спящих» вошла в шорт-лист премии имени Ивана Петровича Белкина (2004). «Сперва как врач-хирург, затем - как литератор, он понял очень простую, но многим и многим людям недоступную истину: прежде чем сделать операцию больному, надо самому почувствовать боль человеческую. А задача врача и вместе с нимлитератора - помочь убавить боль и уменьшить страдания человека» (Виктор Астафьев)
В книгу «Жена монаха» вошли повести и рассказы писателя, созданные в недавнее время. В повести «Свете тихий», «рисуя четыре судьбы, четыре характера, четыре опыта приобщения к вере, Курносенко смог рассказать о том, что такое глубинная Россия. С ее тоскливым прошлым, с ее "перестроечными " надеждами (и тогда же набирающим силу "новым " хамством), с ее туманным будущим. Никакой слащавости и наставительности нет и в помине. Растерянность, боль, надежда, дураковатый (но такой понятный) интеллигентско-неофитский энтузиазм, обездоленность деревенских старух, в воздухе развеянное безволие.
Ты точно знаешь, что не напрасно пришла в этот мир, а твои желания материализуются.Дина - совершенно неприспособленный к жизни человек. Да и человек ли? Хрупкая гусеничка индиго, забывшая, что родилась человеком. Она не может существовать рядом с ложью, а потому не прощает мужу предательства и уходит от него в полную опасности самостоятельную жизнь. А там, за границей благополучия, ее поджидает жестокий враг детей индиго - старичок с глазами цвета льда, приспособивший планету только для себя. Ему не нужны те, кто хочет вернуть на Землю любовь, искренность и доброту.
Город Нефтехимик, в котором происходит действие повести молодого автора Андрея Кузечкина, – собирательный образ всех российских провинциальных городков. После череды трагических событий главный герой – солист рок-группы Роман Менделеев проявляет гражданскую позицию и получает возможность сохранить себя для лучшей жизни.Книга входит в молодежную серию номинантов литературной премии «Дебют».
Французский юноша — и русская девушка…Своеобразная «баллада о любви», осененная тьмой и болью Второй мировой…Два менталитета. Две судьбы.Две жизни, на короткий, слепящий миг слившиеся в одну.Об этом не хочется помнить.ЭТО невозможно забыть!..