Конец рода Шосе. Начало - [28]

Помолвки не было, а было выступление Императора, который объявил войну Федерации Гатсен, которая не удосужилась объявить войну, а стала планомерно бомбить территорию Империи и десантировать диверсионные группы высокоданновых владеющих. Я был в первом ряду вместе со всеми людьми, в которых есть хотя-бы частичка крови Императорской семьи. После окончания речи Императора они как один ударили кулаком в грудь и произнесли что их жизнь принадлежит Империи, им вторил грохот почти синхронных ударов о грудь всех, кто был у дворцовой площади. Да, казалось, что вся Империя в едином порыве, вне зависимости от пола, возраста и социального положения, встала, ударила себя в грудь и произнесла что Империя едина, и он или она готовы умереть за нее.

Первое время казалось, что Империя легко даст отпор, все так и было. До того, как меня и еще кучу владеющих, не послали на помощь крупной группировке, что сейчас в окружении, но с нашей помощью может решить весь исход этой маленькой войны. Вышло все не так как рассчитывали, от войск осталась небольшая дивизия, враг углубился в территории Империи, а мы выживаем как можем.

— О, ты проснулся! — Ворвалась в палатку Чихеро в своем черном офицерском полевом костюме, и только легкие кроссовки, практически кеды, были не по уставу вооруженных сил Империи. — О, книжка!

Чихеро схватила мои записи и сразу сунула свой любопытный носик туда куда не следует. Время встало на месте, а я, даже толком не осознавая, как я могу так быстро двигаться что Чихеро даже не успела поднять на меня глаза, уже практически коснулся рукой дневника чтобы вырвать его из ее рук, и тут меня пронзила мысль. Нельзя! Я не контролирую силу воздействия, и мне сложно ее уменьшить, как скорость так и силу выхватывания, и потому я замер, а время стало течь как и должно, и только взвывшие от перегрузки суставы, которые не подготовлены двигаться с такой скоростью, опять напомнили что теперь я постоянно насилую свой организм перегрузками и опасен не только для окружающих но и для самого себя, я уже не один десяток раз заливал свой бронекостюм кровью, причем своей, от разрыва тканей органов, мышц. Я уже не мыслил о движении без боли.

— Все так плохо? — Заглядывая мне в глаза спросила Чихеро.

— Все хорошо, не беспокойся, все под контролем, отдай мне дневник, тебе нельзя читать мои записи. — Чихеро нахмурилась, она не поверила мне, и положила, аккуратно, не касаясь меня, в руку дневник.

— Не очень-то и хотелось. А ты напишешь про свою невесту? — Спросила она меня сменив тему, понимая, что словами тут не поможешь, нужны месяцы тренировок и жесточайший контроль. Чихеро выпятила грудь и, пародируя Тэймэй, произнесла. — Ты хотя бы умри достойно! Вот сука, Дэйчиро, а можно, когда мы вернемся во дворец, я её прикончу? Все будет выглядеть как несчастный случай, просто принцесса захлебнулась своим же ядом.

— Я подумаю над твоим предложением — Улыбнулся я, за эти недели беспросветного превозмогания она стала лучиком света, что не только сам улыбается, но и дарит улыбку окружающим, а ведь ей не легче чем мне. — Сама своим ядом только не захлебнись.

— Ах так, значится? Вот не буду тебя защищать, и твоя невеста, что пока так и не стала женой, непременно загрызет тебя. — Наигранно обиделась Чихеро, но тут же спохватилась.

— Так, стоп, не морочь мне голову своими глупостями. Я к тебе пришла по очень важному вопросу! Я не знаю как, и не знаю где ты найдешь, но мне срочно нужен хоть самый захудалый магазин с одеждой и дешевой косметикой, я готова хоть в одиночку прорываться через бесчисленные ряды врагов! Ну пожалуйста, Дэйчиро, придумай что-нибудь! Ты же можешь что-то сделать?

Ну вот и настал тот миг, что я пытался забыть, и кажется сейчас станет явью.

— Чихеро, а тебе подарок принесли. — Попытался я увести ее от того что она хотела на меня вывалить.

— Мне! Подарок, да что же ты молчал, где он, от кого он? — Меня начали заваливать вопросами и, когда я показал рукой на сиротливо лежащий сверток на столе, тот был сперва осмотрен, а потом аккуратно и бережно открыт.

Подарком были кожаные перчатки, сделанные из кусочков тонкой кожи ботинков, солдаты срезали соединяющую полоску кожи, которая соединяла язычок и сам берец, аккуратно его обрезали, и вписали свои имена на него с помощью кислоты и иголки. И получились довольно грубоватые перчатки, на которых были написаны имена тех, кого спасал купол распада Чихеро. И все солдаты понимали, что она не обязана так постоянно выкладываться, они пустые, и их жизни только в их руках, но она делает то что делает, никто об этом ее не просит, и никто не может запретить. Им хотелось что-то подарить ей, что-то особенное, что принадлежала им всем лично. А что было у солдат личного в окружении? Ничего. Вот из ничего они и сделали подарок, что помог забыть Чихеро о ее проблемах, и на ее лице красовалась сейчас не фальшивая дежурная улыбка.

Она мгновенно побежала искать Иткуна чтобы отблагодарить, и стараясь не думать о том почему они сделали такой подарок. Она слишком часто оперирует распадом, вену на ее кистях теперь постоянно были вздуты и не теряли черный цвет, что просматривался через кожу. Она постоянно прятала руки, и солдаты видели эти ее ужимки, но перчатки не помогут ей, вчера у нее выпал зуб, сегодня утром прядь волос выпала сама по себе. Если она и все так же будет часто использовать силу распада на грани своих возможностей, то сила будет и дальше изменять ее. Потому ей так нужна косметика и магазин одежды, она не сахарная барышня, но смотреть в зеркало и считать сколько дней пройдёт и ты станешь уродиной безвозвратно, видеть медленный процесс до точки невозврата, это мучительно. Она сделала свой выбор, и менять его не будет, что бы я ей не сказал.