Конец Осиного гнезда - [10]

— Вы пробовали искать людей, которые могли бы пригодиться нам здесь?

Саврасов снисходительно посмотрел на меня.

— А как вы думаете?- сказал он.

— Я ничего не думаю,- в тон ему ответил я.- Я интересуюсь.

— Пробовал, дорогой, не раз…- Он налил в стакан вина, затем снял очки и стал протирать стекла носовым платком.-Пробовал,зондировал почву, обхаживал кого-то, но ни черта путного не получается.Что скрывать — патриотический подъем в народе огромный!Я никак не ожидал. Войска фюрера бьют их, блестяще прошли в глубь страны: Прибалтика, Молдавия, Белоруссия, Украина, Западные области! А все глупо уверены,что немцев побьют… Черт-те что!Какой-то фанатизм! Откуда только берутся силы, терпение, вера и упорство?! Признаюсь честно: позавидовать можно. Вы не подумайте, что я сочувствую. О нет! Я ненавижу их,ненавижу от всей души!Но поражаюсь. Ведь,кажется, всем ясно,что от таких ударов Советы не оправятся, а попробуйте с кем-нибудь поговорить на эту тему. Ого! Вас быстро сведут в милицию, а то и в другое место. При таком положении надо быть очень осторожным.Сто раз отмерь, а один — отрежь! Я уже ученый…

Почему он уже ученый, Саврасов не договорил.

— Ну что ж,- сказал я со вздохом,- поскольку передвинуть в Москву вас не удастся, дайте мне координаты этих ваших… Диспетчера и Прораба. Придется связаться с ними.

Он, не колеблясь, вырвал листок из записной книжки и написал адреса и фамилии, потом сообщил мне несложные пароли, которые я мысленно несколько раз повторил.

Мы расстались почти в полночь. Проводив гостя и выждав некоторое время, достаточное для того, чтобы убедиться, что Саврасов улегся отдыхать, я покинул свой номер. Мне надо было связаться с местными товарищами.

Дождь перестал, небо прояснилось, проглядывали звезды. Не высохшие еще асфальтовые мостовые при свете фонарей напоминали реки.Я радовался улучшению погоды, так как на другой день мне предстояло лететь.

Утром состоялся последний разговор с Саврасовым, хотя о том, что он последний, знал лишь я. Саврасов надеялся еще на встречу после обеда и рассчитывал получить обещанные деньги. Он, конечно, и не подозревал, что я поручил его «заботам» местных товарищей.

Задолго до обеда я был уже в воздухе.

4. КОНТРОПЕРАЦИЯ

В наш прифронтовой городок я вернулся вечером,подробно доложил полковнику Решетову о своей встрече с Саврасовым и отправился спать. В эту ночь, как и в другие, был налет вражеских бомбардировщиков. Бомбили и обстреливали одновременно мост,железнодорожный узел, центр города, аэродром и больничный городок.

А через полчаса после отбоя, когда легким туманом задымилось утро, меня вызвал к себе на квартиру подполковник Фирсанов.

Я добрался до его дома по исковыренной бомбами улице. Над городом стлался дым пожаров. Фирсанов расхаживал по двору вместе с комендантом штаба, который ему что-то докладывал.

Ответив на мое приветствие и отпустив коменданта, Фирсанов сказал:

— Ну вот… сегодня наши зенитчики отличились. Сшибли два «юнкерса». Один упал на кладбище, второй- в реку. С одного успел выпрыгнуть парашютист, кажется стрелок… Полковник Решетов уже побеседовал с ним… Ну, а ты как чувствуешь себя? Как настроение?

Я отлично знал, чему предшествуют такие по виду ничего не значащие вопросы. Знал также (как и другие офицеры штаба), что, если подполковник обращается к подчиненному на«ты», это не проявление панибратства.Отнюдь нет. Это свидетельствует прежде всего о том, что предстоит серьезный, ответственный разговор. Это было таким же обыкновением Фирсанова, как и привычка смотреть, прищурившись, прямо в глаза собеседника.

— Пойдем,- сказал Фирсанов.- Нас ждет полковник.

Решетова мы нашли в кабинете Фирсанова. Склонившись над столом, он рассматривал топографическую карту.

Он обрадовано встретил меня, усадил и продолжал изучать карту.

— Как парашютист?- поинтересовался Фирсанов.

Решетов досадливо отмахнулся.

— Диву даюсь,- проговорил он,- что у вас тут за народ. Будто никогда не видели живого гитлеровца! Сбежались все: из разведотдела фронта, из контрразведки, из политуправления, из редакции армейской газеты…

— Он же все-таки с самолета,-напомнил Фирсанов.- А эта публика не так часто дается в руки.

— Ерунда!- возразил Решетов.- Этой публики сейчас развелось как воробьев на горохе…

Мы с Фирсановым рассмеялись.Решетов прошелся по комнате, массируя раненую руку и,спросив меня о том,как летелось, кого успел повидать в Москве, вдруг с нетерпеливыми нотками в голосе сказал:

— Ну, майор Стожаров, рассказывайте! В общих чертах я все уже знаю по шифровкам уральских товарищей. Давайте подробности, подробности!

Я обстоятельно доложил о своем визите к Саврасову,стараясь не упустить ни одной детали. Полковник ставил мне все новые и новые вопросы. Когда я уже иссяк и больше рассказывать было не о чем, полковник на несколько минут задумался, а потом сухо, но сжато как бы подвел итог этой «операции А», как он ее назвал.

— Итак,- начал он,-наши с вами предположения в общем подтвердились. Брызгалов, видимо, действительно только курьер, почтальон, посланный для восстановления связи с затерявшимся в военной суматохе агентом фашистской разведки Саврасовым. Ясно, что для немцев оказались неожиданными и темпы и размах перебазирования нашей военной промышленности на восток.Шутка сказать — как в сказке, возникают там артиллерийские, танковые, авиационные, автомобильные заводы, переброшенные с Украины и Белоруссии, из центральных областей и Москвы. Ясно также, что если до войны главное внимание гитлеровской разведки было устремлено на западные районы и центр страны, то теперь ее щупальца устремятся на восток. Миссия господина Брызгалова, очевидно, один из эпизодов перестройки вражеской разведки,- заключил он.