Конец мечты - [4]

Будильник прозвонил в половину восьмого. Гейвин встал, принял душ, побрился. Вместе с Джилл вышел из дома. Обошел сад и добрался до ограды, где стоял мусоросжигатель. Открыл крышку и бросил в черную пасть газету со всем содержимым. Достал спички, поджег бумагу и кочергой размешал пепел. Потом направился к пляжу. На этот раз он спускался вниз без особой спешки. На пляже никого не было. Легкий бриз с океана кружил голову, как хорошее шампанское. Волны сверкали золотыми искорками. Гейвин шел размашистым шагом и глубоко дышал. В половине десятого он вернулся в дом. Гейвин выглядел свежим и отдохнувшим, словно проспал всю ночь. Гейвин зашел к Молли и плотно позавтракал.

Миссис Гаровей спустилась в одиннадцать часов, а в полдень появился и Джон. Он сообщил, что перепил накануне и с завистью глянул на Гейвина.

Тот рассмеялся:

— Мой мальчик, вам просто надо отдышаться, — и изложил программу. — Позавтракать, одеться, сыграть в теннис и искупаться.

Джон надулся.

— Мне надо работать. Вы же хотите, чтобы я закончил эту сказку…

— Мальчик мой, с такой головой вы ни на что не годитесь.

Программа была выполнена до мелочей, и Джон вернулся работать уже за полдень. Он ощущал себя в отличной форме. Но потерянное время не нагонишь, и к аперитиву он вышел с озабоченным видом.

— Гейвин, я не успею закончить.

— В детстве няня мне говорила — слово невозможно не существует. Думаю, она была права.

Миссис Гаровей подхватила:

— Ты сумеешь, Джон.

До конца обеда все молчали, потом Гейвин вдруг сказал:

— А почему бы вам, мой мальчик, не выпить кофе в кабинете во время работы? Я часа на полтора отправлюсь на пляж, где вы меня и найдете, — он улыбнулся миссис Гаровей. — Вы не против, если я возьму на прощальную прогулку Джилл.

— Конечно, берите. — Миссис Гаровей протянула руку к флакону с витаминами. — Чуть не забыла.

Она достала две капсулы, не глядя на Гейвина. Его лицо на несколько мгновений побледнело и скривилось, как у человека, готового сделать нечто выше своих сил. Но он быстро взял себя в руки. И когда Энид запивала капсулы, произнес:

— Вы правы, настал медицинский час.

Достал свою коробочку и тут же неловко выронил ее. Попытался поймать ее, но ударил кистью по флакону миссис Гаровей, и тот тоже упал. Капсулы рассыпались по столу. Гейвин схватил флакон, словно пытаясь поставить его вертикально, но выронил последние капсулы.

— Черт… Какой я неловкий!

Сунул свою коробочку в карман, продолжая держать флакон в левой руке. Миссис Гаровей улыбнулась и принялась собирать со стола капсулы. Гейвин вынул из кармана правую руку, в кулаке была зажата приготовленная ночью капсула.

— Позвольте, я соберу… — первой он бросил в флакон свою капсулу, накрыв ее остальными, чтобы она осталась на дне. Она даже пересчитал капсулы: — Семьдесят шесть. Верно?

Миссис Гаровей кивнула.

— Думаю, да. Впрочем, это не имеет никакого значения…

Они немного поболтали о Джоне, Джилл и новой машине, которую она собиралась купить. Наконец настал момент, когда Гейвин встал:

— Пора пройтись с Джилл.

Услышав свое имя, собака вскочила и завиляла хвостом, не спуская глаз со своего идола. Гейвин улыбнулся хозяйке и повернулся к собаке.

— Сейчас пойдем, только переодену обувь.

Он медленно поднялся вверх, слыша стук машинки. В комнате он заперся и рухнул на стул, словно ноги перестали его держать. Застегивая пляжные сандалии, он вел мысленные подсчеты: «Семьдесят шесть из расчета двух капсул в день… значит, тридцать восемь дней… иными словами пять недель… меня уже давно здесь не будет и, наконец, стану другом сироты…»

Он сбежал вниз, собака неслась по пятам. Они выбежали из дома и направились к лестнице, ведущей на пляж. На полпути он встретил миссис Гаровей. Он хорошо видел ее лунном свете. Она держала в руке букет роз, которые вскинула над головой, увидев Гейвина.

— Срезать цветы — настоящий порок. Неужели нельзя оставить в покое эти несчастные создания.

— Быть может, они радуются, что их срезали именно вы.

Она едва сдержала смех.

— Вам бы дипломатом быть.

И продолжила путь к дому, не заметив прощального жеста Гейвина, который направлялся к лестнице в скале.

Он вновь овладел нервами и, насвистывая, стал быстро спускаться по лестнице. Вскоре он достиг поворота. Свист внезапно прекратился. Гейвин споткнулся, упал головой вперед. С его уст сорвался странный крик, потом наступила тишина, которую нарушал только грохот прибоя.

Услышав крик, миссис Гаровей насторожилась, потом выронила букет и бросилась к спуску. Когда она оказалась на лестнице, послышался жалобный стон собаки. Миссис Гаровей продолжала спускаться по ступеням. На повороте остановилась. Внезапно наклонилась и отвязала проволоку, натянутую в пятнадцати сантиметрах от земли. Потом подошла к столбу и отвязала второй конец. Смотала проволоку в моток. Снизу доносился отчаянный вой собаки. Она услышала, как Джон открыл окно:

— Джилл, Джилл, кто-то внизу Что случилось?

Миссис Гаровей скрывала скала. Она закричала:

— Джон, Джон! Быстрее. Гейвин сорвался! — и спокойно засунула проволоку в карман.

В полночь все закончилось. Миссис Гаровей закрыла дверь за доктором Гундареном и, закрыв глаза, прислонилась к притолоке. Тишина в доме окутывала, словно слишком просторный саван.