Конец легенды - [2]

На первом этаже того же здания нашлись офисные помещения, туда и переселилась сильно раздавшаяся в талии «Крестьянская газета». Сочетание недешевого офиса и названия по первости коробили Андрея, но потом и он, и его коллеги привыкли. Хотя всем было чуточку жаль двух комнатенок, где некогда ковалась славная трудовая биография «Крестьянки».

Андрею волей-неволей пришлось переодеться в костюм с жилеткой и галстуком, привыкнуть к тому, что Валя, сидящая в отдельном предбаннике, обращается к нему – по крайней мере, на людях – на «вы» и по отчеству. К счастью, когда им случалось общаться наедине, она по старой памяти называла его Андрюшей.

– Андрюш, а ты дедушку-то нашего не обидишь, нет? – спросила она в первые дни их нового быта, принеся ему чай.

– А… это ты о чем? – не понял Андрей, плотно прижатый не столько прямыми редакторскими обязанностями, сколь организационно-бухгал терской возней.

– Ну, Михал Юрича не забудешь пригласить?

– Он же собирался работать внештатно, по сельхозугодьям? Сам же предложил.

– Да предложил-то он предложил… Ты еще молодой, не все понимаешь. На пенсию, даже на его, особенно не разгуляешься, да и гонорары много не добавят.

– Валя, ну ты прямо скажи, а? – начал раздражаться Андрей Валиным укоризненным взглядом. – Я сделаю.

– Он, по-моему, приглашения ждет… В штат.

– Ну и пригласим!.. Настасья Степанна же не станет возражать?

– Наверное, нет. Она его любит.

– Его все любят. И что бы ему такого предложить?

– Ну, пусть бы он с общественностью работал. А?

«Вот уж общественность в виде пенсионеров, чиновников, изобретателей и товарищей из органов я Бороде сдам с превеликим удовольствием!» – подумал Андрей, размашисто подписывая споро изготовленный Валей приказ.

Михал Юрич вернулся в редакцию загоревшим и помолодевшим, получил собственный кабинет и титул заместителя главного редактора по связям с общественностью.

С «компетентными органами» у Андрея установился молчаливый нейтралитет – он не предъявлял им претензий за прошлые ошибки, они не пытались приписать ему новых… э-э… подвигов.

Не сразу получилось у Андрея и главное – мирная, размеренная интимная жизнь с Анной. Он так и не решился перевезти любимую женщину в съемную квартиру – слишком уж много неприятных дней и ночей провел там один. Зато теперь у них появилась своя, пусть служебная, зато хорошая, квартира. Они работали вместе, могли не разлучаться ни на минуту, но…

Однажды вечером, после ужина, Анна, как-то странно пряча глаза, спросила его, не передумал ли он оформлять их отношения. Андрей не первую неделю мыкался по кабинетам местных чинуш, переоформляя «Крестьянку» в собственность новобогачке Настасье Степанне и был очень усталым, слегка злым и не очень внимательным к любимой. Поэтому и ответил неопределенно – что за вопрос? Ну, постепенно… Окрутимся, не проблема. Чуть оклемаюсь от это чехарды… И сразу!..

– Угу… – Анна сидела понурая, сложив тонкие руки на коленях. – А когда будет это «сразу»?

Андрей был озадачен. Но если ей важно…

– Ну, давай хоть завтра пойдем заяву подадим.

– Ага… В четверг там как раз приемный день.

– Да?… Ох, извини, девочка! Завтра я весь день в мэрии… Я от них скоро сам мэрином сделаюсь. Давай на той неделе, а? Только ты мне напомни, хорошо? После пойдем куда-нибудь, отпразднуем.

То, что Анна уже прощупала подступы к оформлению отношений «через органы ЗАГС», Андрея слегка удивило. Разве это срочно? Ведь крепче их отношений, основанных на горячих чувствах и глубоких взаимных обязательствах, быть ничего не может. Зачем спешить? Тем более что они оба так заняты! Какая свадьба! Хорошее дело, конечно, но сейчас не до этого… Анна работала ответственным редактором и тоже пропадала в редакции целыми днями. Об организации пышного торжества думать было некогда.

Андрею – но не Анне.

Уже была середина октября, погода портилась, дел в редакции по-прежнему было выше крыши. Но Анна опять заговорила о свадьбе – Андрей так и не вырвался подать треклятое заявление. Он и дома-то появлялся не раньше десяти вечера, даже на работе Анну видел изредка.

И вот, в конце очередного дождливого, промозглого вечера Анна, угрюмо промолчав, опять напомнила Андрею о так и не поданном заявлении в ЗАГС.

– Если я у тебя только на то время, пока ты здесь работаешь, скажи сразу. Я приму это как данность. Но я должна знать, как мне строить мою жизнь! Мне нужна определенность, Андрей!

Анна не называла его так давно – может, только в первые эпизоды их непростой истории, это его насторожило. Что за новости! Он привык к тому, что Анна рядом, а тут на тебе – она строит «свою» жизнь?!

– А что тут неопределенного? Ты моя любимая жена…

– Я не твоя жена, Андрей! Я – твоя со-жи-тель-ни-ца! И меня это совсем не устраивает!.. Это ненамного лучше домработницы с проживанием.

Анна никогда не повышала голоса, а тут почти закричала на него. На глазах у нее появились слезы, этого Андрей тоже не видел с того момента, когда она рассказывала ему о похищении. На Андрея так и потянуло тяжким, могильным холодом из прежней жизни – а ведь он поклялся, что любимая никогда не будет плакать, ни единого дня – пока они вместе – не будет несчастной. Теперь она стояла посреди их кухни, почти плача крутила в руках какую-то цветастую тряпку… И выглядела такой жалкой и расстроенной… Андрей, как все нормальные мужчины, не переносил женских слез, поэтому ничего не мог сказать, только пытался сдержать какие-то неопределенные звуки в горле.