Конец фильма, или Гипсовый трубач - [24]

— Папа с нами не живет… — вздохнул подросток.

— Мы с ним поговорим… — кивнул «председатель», ободряюще глядя на тезку сквозь толстые очки.

Саманта, конечно, не захотела возвращаться в Америку, к своему отцу, готовившему для человечества Апокалипсис. Она попросила политического убежища в СССР и поселилась у Юры, поступив в ту же спецшколу — к радости Олимпиады Владимировны и огорчению Ленки Зайцевой. Чтобы девочка, привыкшая к западному комфорту, достигнутому исключительно за счет ограбления стран третьего мира, не испытывала неудобств и учитывая ее заслуги перед СССР, Шмаковым дали большую квартиру в новом кирпичном доме на Таганке. Узнав об этом, а может, и по какой-то другой причине, беглый муж Лии Ивановны вернулся в семью. Юра и Саманта жили теперь каждый в своей комнате, но вечером сходились на широком балконе, чтобы полюбоваться московской красотой.

Змеюрика и Фриду разместили в благодатном Крыму, недалеко от Фороса. Вскоре ящеры дали обильное потомство, которое целыми стаями носилось над ковылями, горами и бухтами под радостные крики земледельцев, животноводов и отдыхающих. Президент Рейган страшно испугался возросшего могущества Советского Союза и затеял новый омерзительный проект под названием «Звездные войны». Но это уже другая история…

9. ЗМЕЮРИК И РАЗВИТИЕ КАПИТАЛИЗМА В РОССИИ

Закончив повесть, Меделянский придумал название «Друзья и враги Змеюрика» и отнес в издательство «Детская литература», располагавшееся на площади Дзержинского как раз напротив Большого дома, куда Юрий Владимирович приглашал своего тезку для вручения награды. Главному редактору не сразу, но понравилась идеологическая острота этого сочинения для юношества, обдумывающего житье. Некоторые сомнения высказала цензура. Ей показалось, что повесть бросает в каком-то смысле тень на военно-промышленный комплекс СССР, вынужденный для обеспечения безопасности страны обращаться за помощью… к ископаемым динозаврам. Рукопись отправили в ЦК, где тоже заколебались, но тут внезапно умер Брежнев, и Генсеком стал председатель КГБ Юрий Владимирович Андропов.

В результате книга вышла в свет, получила даже несколько литературных премий, сам Анатолий Рыбаков вручил Гелию «Бронзовый кортик» за вклад в воспитание бдительности подрастающего поколения. Однако особого успеха среди юных читателей повесть не имела. И вот однажды стоматологическая жена Меделянского лечила зубы знакомому режиссеру-мультипликатору Шерстюку и подарила ему на память мужнину книжку, а тот, пока схватывала анестезия, прочитал ее одним духом, пришел в восторг, разругал иллюстрации и решил снять мультфильм о приключениях Змеюрика и его друзей. Он пригласил на картину талантливую художницу по фамилии Арендерук, которую за ее любвеобилие и многобрачие в шутку прозвали Аренда Ног. Она нарисовала такого милого динозаврика, что в него сразу после премьеры первой серии влюбилась вся детвора СССР вместе с родителями.

Но тут, к несчастью, началась перестройка, отношения с Америкой опасно потеплели, и в ЦК решили, что выпускать на телеэкран вторую серию «Змеюрика», рассказывающую о том, как доблестный КГБ сорвал мрачные планы Пентагона, неловко и неполиткорректно. Конечно, это сказка, но ведь в ней намек! Запад может обидеться, засомневаться в новом мышлении, придумать какое-нибудь эмбарго, и Горбачеву придется лететь в Лондон — объясняться с Маргарет Тэтчер, возложившей на него столько несбыточных надежд. В общем, съемки остановили…

Нынче пытаются представить советскую экономику эдаким тупым неповоротливым диплодоком, которому можно отъесть хвост, а он поймет это только на следующий день, когда сигнал наконец пробьется сквозь тридцатиметровое травоядное тело к головке величиной с дыньку. Но коммерческая судьба мультипликационного ящера опровергает эти злые домыслы: буквально через полгода после премьеры витрины магазинов заполнили пластмассовые, резиновые и мягкие змеюрики. Его лукавая мордочка появилась на упаковках мороженого, фантиках конфет, тюбиках пасты, детских слюнявчиках и черт знает еще на чем!

Меделянскому, своевременно зарегистрировавшему авторские права на обаятельного динозаврика, стало некогда сочинять книжки, он едва успевал отслеживать, кто, где и как использует его интеллектуальную собственность для извлечения доходов. Надо было собирать факты, вчинять иски, готовить доказательную базу, судиться, требовать возмещения материального и морального ущерба. Поначалу ему помогала жена, бросившая ради семейного бизнеса стоматологию. Многочисленные родственники, друзья и знакомые сигнализировали со всех концов бескрайнего Советского Союза о случаях незаконного употребления Змеюрика, а такие факты множились: появились санки, велосипеды, надувные матрацы, ночные горшки, майки, кепки — и все с недозволенной символикой. Шли бесконечные суды в разных городах и весях, понадобилось множество юристов…

В конце концов Гелий Захарович не выдержал и ушел к молодой адвокатессе Доре: она блестяще отсудила ему крупную сумму у Ошского завода безалкогольных напитков, без спросу налепившего улыбчивую мордочку ящера на лимонад. Брошенная стоматологиня, конечно, сразу потребовала половину прибыли, которую утраченный супруг извлекал из Змеюрика. Иск строился на том, что доходный образ динозаврика был создан в период совместного ведения хозяйства, каковое следует считать разновидностью соавторства. Однако Меделянский с детства отличался учетливой бережливостью. Его мама как-то с гордостью рассказала в передаче «Пока все дома», что сын, будучи еще безвинным ребенком, никогда не забывал в детском саду свои игрушки, зато регулярно приносил домой чужие. С годами эта особенность характера выразилась в том, что он тщательно хранил все бумажки, касавшиеся его жизни, будь то квитанция из прачечной, проездной билет, ресторанный счет или договор. Сберег Меделянский на всякий случай и внутрисемейные записки, в которых жена, занятая зубосверлением, давала ему домашние поручения: сходить в магазин, вымыть посуду, приготовить обед, пропылесосить ковры, прибить полочку… Тщательно исследовав представленные сторонами доказательства, суд пришел к выводу: бывшая супруга не только не способствовала созданию спорного Змеюрика, а напротив, всячески отвлекала мужа от творческого процесса различными недостойными заботами и потому не имеет никаких прав на прибыльного ящера.