Кондор улетает - [40]
Сам Старик к этой лавке даже близко не подходил. Он никогда ни в каких операциях, связанных с его делом, не участвовал.
Роберт уехал из Порт-Эбера вскоре после полудня. Узкая ракушечная дорога была вся в ухабах и густой пыли. Вскоре он судорожно зачихал. Вытирая нос тыльной стороной руки, он со злостью посмотрел в небо. И увидел там огромный глаз. Опять ее глаз! Да что же, так я его и буду все время видеть? Глаз заполнял всю северную часть неба. Он был желтый и выпученный. Чертова баба, сидит и плачет. Сидит у своего алтаря и плачет. Потому что ее мужа убили, когда он вез контрабандное виски. Да за что он деньги получал, как она думала?.. Только один огромный глаз. Горюющий.
На дороге толклись куры. Он нажал на тормоза и клаксон. Куры с кудахтаньем разбежались. Из окна дома высунулась женская голова. Улыбнувшись ее курчавым седым волосам и беззубому рту, он крикнул:
— Comment ça va?[9]
Она кончила мыть посуду и выплеснула грязную воду из таза во двор. Куры бросились клевать объедки на мокрой земле. Последнее тощее тельце скрылось за калиткой, и Роберт, помахав рукой, поехал дальше.
Похожа на мою тетку, старая карга. Если бы она узнала, что я работаю, так скоро дала бы о себе знать. «О, cher[10], ты должен нам немножко помочь. Мы взяли тебя, когда умерла твоя maman[11]. Приютили и растили, как родного сына…»
Что же, это правда, думал Роберт, глядя на белую ракушечную дорогу. Они действительно не делали никакого различия между ним и собственными детьми. Только это его злило. Возможно, из-за того безымянного мужчины, который его зачал.
В окно машины ударил резкий, приторный запах китайских шаров. Вот это дерево — толстый ствол и маленькая, совсем круглая крона. Торчит в любом дворе. Каждый год сучья обрубаются на топливо. Дрова довольно скверные, но дешевле древесного угля, который в зимние вечера тлел в маленькой печурке в доме его дяди, когда над стеклянистой, точно слизистой, протокой курился туман.
Роберт вздрогнул и поежился. Зачем вспоминать то, что было так давно? Он поехал быстрее, заставляя себя не думать ни о чем, кроме белеющей впереди дороги и пыли, клубящейся сзади. Примерно через час он выбрался на шоссе, и ехать стало легче.
Вдруг рулевое колесо резко повернулось влево. Лопнула камера. Он остановил машину и вылез. Раскаленный бетон жег ноги даже сквозь подошвы ботинок. Чтоб тебе, подумал он тягуче, чтоб тебе… Он снял галстук, бросил его на сиденье, засучил рукава и извлек из багажника запасное колесо. Пнул его ногой, решил, что надуто достаточно, собрал домкрат и сменил колесо.
Он работал с бешеной быстротой. Я еще никогда не менял колеса так быстро, да что это со мной?
Раз уж остановился, так нужно воспользоваться Он спустился по крутому откосу, расстегнул брюки, постоял. Безрезультатно. Почему я так нервничаю, что даже помочиться не могу?
Он влез в машину. И, только тронувшись, включая вторую передачу, увидел то, о чем знал интуитивно и что держало его в таком напряжении. Когда он остановился, позади него на довольно большом расстоянии остановилась другая машина. Он включил прямую передачу, вглядываясь в зеркало заднего вида. Они тронулись одновременно с ним и быстро его нагоняли. Он покусал губу, жалея, что не взял с собой пистолета. Рассчитывать он мог только на скорость форда, на его мотор, сделанный по специальному заказу. «Твоя машина обгонит любую, — утверждал Старик. — Только сразу газа не давай. Помни, машина легкая, ее может занести».
Роберт выдохнул сквозь зубы, беззвучно свистнув. Он нажимал на педаль газа, стараясь сдерживать ногу, и продолжал смотреть в зеркало. Внезапно задняя машина свернула на обочину и остановилась. Из нее выскочили двое мужчин. Подбежав к откосу, они уставились на заросшее водяными гиацинтами озерцо. Потом один из них спустился туда.
И Роберт понял. В городе ходили слухи, что Старик занимается наркотиками. Повезло! Как мне повезло, сукину сыну! Они решили, что я там что-то оставил. Они решили, что я спускался к тайнику. Что у меня в шине был спрятан товар…
Форд немного занесло. Поторопился! Он чуть-чуть отпустил педаль. Машину на обочине заслонили облака пыли. Стараются, ищут… Он снова прибавил газу, и снова машину повело в сторону. Слишком мощный мотор. Старик ошибся — без груза форд плохо держит дорогу.
Ему мучительно хотелось помочиться. Внизу живота жгло. Он снял руку с руля и потер живот, но от этого стало только хуже. Тогда он сосредоточил все внимание на дороге, стараясь установить по спидометру, на какой скорости машину начинает заносить.
— Гони, — сказал он громко. И звук собственного голоса его немного успокоил. — Прямо на дерево!
Но деревьев тут не было — только морискус и рогоз. Да кое-где мелкие, убитые солоноватой водой кусты тянули к небу сухие тонкие прутья.
Роберт сказал вслух:
— Если утопить здесь труп, так его никто не найдет. Но только не на этот раз. И не меня.
Город был уже близко. Впереди маячили две машины. Он обогнал их, ревя клаксоном. Третью — большой, песочного цвета «студебеккер» — он обошел, забыв про всякую осторожность, и заметил встречный автомобиль, только когда тот проскочил мимо на расстоянии какого-нибудь дюйма. Он просто увидел мелькнувшее слева светлое пятно, услышал обрывок крика. Словно взлетел и растаял клочок дыма.
Любовь… Это светлое чувство порой таит тревоги и мучения. Но если чувство рождается между мужчиной и женщиной разного цвета кожи, то к мукам любви добавляются непонимание и неприязнь окружающих.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.