Кондильяк - [27]

» (там же, 35). В работе Мадинье, где показано, что автор «Трактата об ощущениях» придавал первостепенное значение материальной и духовной активной деятельности человека, это обвинение выглядит особенно неубедительным. Для Л. Брюнсвика то, что находится за пределами психологической индивидуальности, какой она представляется непосредственному наблюдению, — «это не теологическая трансценденция или социальное внешнее (exteriorite), а удвоение внутреннего» (32, 585).

Поэтому Кондильяк, по словам Брюнсвика, ошибался, признавая вместе с Локком объективную основу субъективных явлений.

Подведем итоги: как бы ни относиться к позиции автора «Трактата об ощущениях», один факт, во всяком случае, не подлежит сомнению: в отличие от ряда философских проблем, получающих в различных работах Кондильяка или в различных высказываниях в одной и той же работе разные и даже противоположные решения, вопрос о существовании объективной реальности решался философом всегда однозначно, а именно положительно. При этом Кондильяк всегда утверждал, что реальность эта — не совокупность пребывающих вне нашего ума идей (этот взгляд он считал абсурдным), а все то, что, пребывая вне нас и воздействуя на наши органы чувств, вызывает у нас ощущения. Не случайно он с восхищением говорит о взглядах выдающихся материалистов XVII в. Ф. Бэкона и П. Гассенди.

Иначе выглядят высказывания философа относительно вопроса о том, что мы можем знать о существующей вне нашего сознания материальной действительности.

Глава VI ЧЕЛОВЕК И ЕГО ЗНАНИЯ

ознание того, что представляют собой сами вещи реальной действительности, познание их природы, их сущности нам недоступно. Эта мысль в категорической форме многократно повторяется в важнейших работах Кондильяка. Исходя из этого, некоторые историки философии полагают, что собственная сенсуалистическая теория познания заставляет философа отвернуться от материализма и не только прийти к выводу о непознаваемости каких-либо свойств внешних вещей, но и признать неразрешимость вопроса о том, существуют ли какие-нибудь вещи вне нас. В Кондильяке подобные ученые видят юмиста и позитивиста. «…Насколько этот сенсуализм и позитивизм сам по себе мало материалистичен, — говорит Виндельбанд, — или насколько мало он претендует на материалистичность, доказывает теория познания Кондильяка» (4, 317).

Однако точка зрения Кондильяка существенно отличалась не только от взглядов Юма, но и от взглядов предшественника Юма — Беркли. Если Беркли отрицал существование внешнего мира, то Юм, как известно, выдвинул формулу классического агностицизма: поскольку невозможно сравнить наши ощущения с вещами, отражением которых принято эти ощущения считать, вопрос о том, существует ли внешний источник ощущений, существует ли вообще что-нибудь вне нашего сознания, или же вне его ничего нет, принципиально неразрешим. Что касается Кондильяка, то, для него существование внешних объектов не подлежит сомнению. Но о природе этих тел, говорит Кондильяк, мы ничего не знаем. Наше неведение распространяется и на протяженность, хотя, как мы видели, само объективное существование тел, по Кондильяку, доказывается осязанием именно через выявление их протяженности. «Все, что можно и что следует логически заключить, — это то, что тела суть вещи, вызывающие в нас ощущения и обладающие свойствами, относительно которых мы ничего не можем сказать» (16, 2, 350). Нам не дано узнать, присуща ли им длительность — ведь о ней мы знаем лишь то, что она имеет место в последовательности наших идей (см. там же, 273–274).

Аналогичные мысли развиваются в «Искусстве рассуждения», где снова подчеркивается, что несомненность существования тел, вызывающих в нас ощущения, оставляют, однако, совершенно открытым и даже неразрешимым вопрос: «…таковы ли эти вещи, какими они нам кажутся, или же в действительности нет ничего подобного…» (16, 3, 41). «Вы видите, — пишет Кондильяк, — поверхности, Вы прикасаетесь к ним — та же самая очевидность чувства, которая доказывает Вам, что Вы видите их, прикасаетесь к ним, доказывает Вам также, что Вы не можете проникнуть дальше. Стало быть, Вы не знаете природы тел, т. е. не знаете, почему они кажутся Вам такими, какими кажутся» (там же, 40).

Как приходит Кондильяк к этой мысли? Объем знаний, доставляемых нам опытом, говорит он, может и должен постоянно расширяться. Научное знание, добываемое на основе опыта, не смутно, не путано, оно может достигать «предельной точности» (см. 16, 1, 142), но не может быть исчерпывающим. Не сомневаясь в огромных возможностях научного познания, Кондильяк исходит из того, что, как бы ни расширялись и ни углублялись доставляемые науками знания, опыт никогда не позволяет заключить, что мы исчерпывающим образом познали какой-нибудь объект. Всегда за пределами изученного и понятого остается бесконечно много неизученного и непонятого. Этот факт Кондильяк истолковывает, исходя из господствовавшего в XVIII в. понимания противоположностей, согласно которому их взаимопревращение, а тем более совпадение в одном и том же объекте невозможно. Именно такими противоположностями представляются Кондильяку область того, что нам удается узнать, и область того, чего нам узнать не удается. Граница между ними представляется ему абсолютной, непреодолимой.