— Ты победил! — крикнул маг, отскочив назад. — Тебе помог амулет Раианонны, но все равно ты победил! Теперь я в твоей власти и вынужден тебе повиноваться.
Конан окинул его фигуру тяжелым взглядом и, восстановив сбитое дыхание, произнес:
— Я не нуждаюсь в услугах магов и колдунах, поэтому убирайся отсюда по добру — по здорову, куда хочешь, но никогда впредь не появляйся на земле Аквилонии.
Дагобер посмотрел в его глаза долгим взглядом, затем сделал движение рукой и позади него возник сияющий голубоватым светом ореол. Адепт магии чистого разума шагнул в него и исчез. Мгновение спустя голубоватое свечение пропало, словно никакого портала никогда и не было. Конан, чьи силы были на исходя, упер меч концом в пол и тяжело склонился на рукоять, чтобы не упасть. Только сейчас он услышал тяжелые удары в дверь, а спустя несколько мгновений она слетела с петель и в тронный зал ворвались Просперо, Паллантид, Троцеро с мечами наголо и с ними несколько гвардейцев.
— С тобой все в порядке? — вскричал Троцеро, бросаясь к нему. — Мы слышали звон клинков, но не могли открыть дверь, словно ее держала какая-то магия.
Конан устало улыбнулся. Его лицо осунулось от чрезмерного напряжения, за минуты боя с Дагобером и выглядело бледным, а под глазами четко обозначились черные круги.
— Кто здесь был? С кем ты сражался? — настойчиво спросил Троцеро. Он был встревожен видом Конана и поспешил его поддержать. Киммериец тяжело оперся на подставленное плечо друга и хриплым голосом ответил:
— Не волнуйся, граф. Уже все в порядке.
Он повернулся к трону, где продолжал сидеть задушенный Нумедидес с короной, лежавшей у него на коленях. Взяв корону, Конан одел ее на голову.
В это время в открытую дверь вошли граф Каллиодис, Публий, Альбан, Рагномар, Громель, а за ними целая толпа воинов.
Увидев Конана с короной на голове, Каллиодис крикнул:
— Да здравствует король Конан!
Он опустился на одно колено перед новым королем Аквилонии, а за ним опустились на колени и все остальные. Знаменоносец, сопровождаемый двумя воинами с мечами наголо, внес в зал развернутое Львиное знамя и стал за спиной Конана. Осеняемый алым знаменем киммериец гордо стоял посреди зала, оглядывая своих товарищей по оружию. Граф Троцеро, поднявшись с колен, наклонил голову и громко сказал:
— Приношу присягу на верность королю Конану и клянусь быть его верным вассалом.
Подойдя к знамени, он опустился на одно колено, поцеловал алый шелк и, поднявшись на ноги, отошел в сторону. За ним присягу на верность новому королю Аквилонии принесли и все остальные, повторив ту же формулу. Синие глаза киммерийца вспыхнули словно два сапфира и он воскликнул:
— А я, мои верные вассалы и друзья, клянусь, что буду править мудро, с достоинством и честью на благо народу Аквилонии!
Конец.
