Конагер - [22]

— Ладно, — пошел он на попятную. — Я уеду. И Джонни заберу с собой. Оставайтесь здесь втроем со Стариком и Леггетом. Надолго ли вас хватит?

Конагер пожал плечами.

— Крис, мы все когда-нибудь умрем. Это единственное, что точно известно. Однажды темной ночью, когда моя задница окончательно сотрется, а наличность исчезнет из карманов, я закончу свои дни возле чужого стада, но на моей могиле будет написано: «Он соблюдал клеймо, на которое работал», а на твоей — «Он продал человека, который ему верил». Моя надпись мне больше нравится.

— Господи, что за придурок! — выдохнул Малер.

— Я-то? Я повидал немало таких типов, как ты, Крис. Все, что они воруют, достается пограничным шлюхам, а когда они валятся с ног, нахлебавшись дрянного виски, их же подельники стреляют им в спину ради того, что осталось в их карманах.

Крис подошел к двери, бросил свой узел и пошел седлать лошадь.

Сиборн Тэй стоял на крыльце дома.

— Крис? Это ты? — позвал он.

— Он увольняется, мистер Тэй, — откликнулся Кон. — Он теперь работает на ранчо «Пять решеток».

— Тебе причитаются кое-какие деньги, Малер, — засуетился Тэй. — Подойди, я рассчитаюсь с тобой.

— Ничего ему не причитается. Он помогал им грабить вас.

— Тем не менее он работал у меня. Зайди в дом, Малер, когда будешь готов.

— Вот кремень мужик, а, Крис? — сказал Конагер.

Малер не ответил, но, когда лошадь была оседлана, он повернулся к Конагеру:

— Пусть подавится своей честностью! Не надо мне его проклятых денег!

— Да возьми уж. Может, это последние честные деньги в твоей жизни.

Малер резко повернулся:

— Заткнись, Конагер. Дьявол тебя раздери, заткнись! Я не хотел тебя убивать, но…

— В это время года хорошо в Аризоне, если проехать подальше на юг, — заметил Конагер, — в Калифорнии тоже неплохо, или на техасской части побережья.

Из темноты появился Джонни Мак-Гиверн. Увидев Малера, привязывавшего узел за седлом, он удивился:

— Эй, что тут происходит?

— Я уволился, малыш. Собирайся, мы уезжаем.

— Куда?

— Перехожу на ранчо «Пять решеток». Шевелись, я не намерен торчать здесь всю ночь.

Джонни недоуменно поглядел на него, потом на Конагера.

— Твоих рук дело?

— Нет, его. Он пришел к выводу, что не может больше надувать человека, который честно ему платит, и идет к тем, на кого работает по своему собственному выбору.

— Ты слишком много треплешься! — оборвал его Малер. — Поторопись, малыш.

— Решай, Джонни. У тебя есть выбор: или присоединиться к этим друзьям с большой дороги, или играть честно. От того, как ты выберешь сегодня, будет зависеть вся твоя жизнь.

— Но Крис — мой напарник!

— С таким напарником прямой путь в ад или на виселицу. Куда тебе больше хочется?

— Заткнись, Кон! — рявкнул Малер. — Предупреждаю: заткнись!

— Тебе еще не понятно, Малер? Я никогда не заткнусь. И твоим приятелям объясню, что значит воровать у честного человека скот. С того момента, как ты выедешь за ворота, я объявляю войну, Крис, и у меня нет ни капли жалости к таким, как ты!

— Ты же один!

— Знаю. Был такой техасский рейнджер, капитан Билл Мак-Дональд. Он говорил так: «Нельзя остановить человека, идущего вперед за правое дело». Вам следовало бы застрелить меня, а потом застрелить еще раз и вытоптать из меня остатки жизни, потому что, пока я могу ползти, я буду драться. Пока могу шевельнуть хоть пальцем, буду спускать курок. Вы, ребята, оседлали мустанга, теперь посмотрим, удержитесь ли в седле!

— Джонни, что стоишь как пень? Живее!

— Кон! Что мне делать?

— Ты мужчина, сынок, — ответил Конагер. — Решай сам. Только помни, что на кон поставлена вся твоя жизнь… все твое будущее.

Джонни колебался. Наконец он медленно слез с седла.

— Я остаюсь. Езжай один, Крис. Извини, но наши дороги расходятся.

— Да пошли вы все к дьяволу!

Малер яростно дернул поводья и ускакал в темноту.

Конагер взглянул на юношу. В глазах у Джонни стояли слезы. Кон положил руку ему на плечо:

— Пойдем, сынок. Тебе надо поесть.

На следующий день Конагер, оставив Джонни на ранчо, отправился в объезд, но, вместо того чтобы начать описывать широкий полукруг, поскакал напрямик. Взобравшись на гребень гористого кряжа, с полчаса изучал окрестности в бинокль и лишь затем спустился на равнину и приступил к выполнению своих непосредственных обязанностей, направляя встреченные группы скота к оврагам Черного Поля, где для них хватало травы и воды, да к тому же имелось укрытие от непогоды. Он работал без передышки, заставляя животных двигаться в нужном направлении, но время от времени посматривал в бинокль на север.

Так он шел по маршруту, стараясь реже выезжать на открытые места и стремясь к одной цели: согнать весь скот поглубже внутрь территории «СТ».

Лишь после полудня он заметил всадников и, немедленно развернув коня, поскакал назад на кряж по заранее намеченному пути. Оставив лошадь под прикрытием скалы, Кон вырыл для себя ямку на вершине, где, казалось, совершенно невозможно спрятаться. Оттуда стал наблюдать за незваными гостями. Один из них оказался совсем юноша, а другой, как он догадался, сам Смок Парнелл.

Внезапно всадники остановились. Конагер выругался. Они нашли его следы!

Он положил винтовку перед собой и стал ждать, не сводя глаз с противников.