Кому вершить суд - [5]
Особенно нравились им умные статьи Писарева, отвечавшие настроениям гимназистов. Петр и Альберт несколько дней находились под впечатлением от вычитанной у него фразы, что «широкая нравственность… желает только, чтобы человек был самим собою, чтобы всякое чувство проявлялось свободно, без постороннего контроля и придуманных стеснений». А как по душе им были рассуждения Руссо из «Общественного договора» о праве и справедливости! Они по нескольку раз прочитывали те места, где шла речь о власти духа над телесными наклонностями, и верили, что люди способны устроить жизнь по разумному соглашению, договориться между собой так, чтобы никому не было нужды добиваться необходимого посредством насилия…
Сквозь щели в ставнях пробивался уже совершенно дневной свет. На сооруженной из кресла и стульев постели спал Михаил. А Петр все курил, стряхивая пепел в поставленное на пол у изголовья кровати блюдце. Ему хотелось уснуть — день впереди был трудный, а много ли сделаешь с тяжелой головой? Но сна все не было.
Осенью Альберт познакомил Петра с Борисом Чернявским, застенчивым, по-девичьи краснеющим шестиклассником. Выяснилось, что в доме Чернявских по вечерам собираются ссыльные, и теперь с помощью Бориса они надеялись получить доступ на эти собрания. Где еще было можно выяснить подробности о недавнем покушении на царя в Петербурге, о суде над новыми первомартовцами, о казни Александра Ульянова, Генералова и их товарищей.
Из Красноярска, с берегов Енисея, случившееся в столице империи представлялось невероятным — так не походило оно на однообразную, бедную событиями жизнь губернского города, затерянного в тайге.
Еще до поступления в гимназию Петр услышал от старшей сестры Евгении, знавшейся с «политиками», имя петербургского студента Арсения, сосланного в Красноярск за связь с первомартовцами восемьдесят седьмого года. Петр тогда просил сестру познакомить его с Арсением. Она отказалась наотрез: нельзя!
Ныне же, придя в дом Чернявских, Петр сразу обратил внимание на молодого человека с окладистой светлой бородой, в изрядно потертой, застегнутой до последнего верхнего крючка студенческой тужурке. Нетрудно было догадаться, что под ней нет сорочки. В обществе ссыльных светлобородый, должно быть, пользовался немалым влиянием. Среди собравшихся были «политики» и постарше студента, и куда более представительной наружности. Никого, однако, не слушали так внимательно, ничьи слова не производили такого действия, как его речи. Имя студента было Арсений. Петр понял, что это тот самый петербуржец.
Далеко за полночь Петр и Альберт отправились провожать его домой, на Узенькую улицу. Город спал глубоким сном. Вокруг не было ни огонька, ни звука. Гимназисты шли слева и справа от Арсения, расспрашивали о первомартовцах.
Арсений отвечал охотно. Однако говорить ему было трудно — на него то и дело обрушивались приступы кашля. Отдышавшись и выпрямившись, Арсений всякий раз произносил: «Измучил, проклятый…» Он живо напомнил Петру умершего отца, и гимназист всем сердцем пожалел молодого и такого больного студента.
Затем они побывали в его скромном жилище: железная кровать, застланная вытертым синим одеялом, в уголке приткнулась этажерка, забитая книгами. В двух клетках под потолком попискивали и стучали клювами по кормушкам синица и дрозд.
Легко и просто завязалась беседа. Говорили о том, что действительность такого, казалось бы, значительного города, как Красноярск, способна, подобно трясине, засосать с головой любого обывателя. Поэтому надо искать спасения в книгах, приходящих из-за Урала, и в общении с ссыльными. Собственно, рассуждал преимущественно один Арсений. Гимназисты лишь изредка вставляли реплики или отвечали на вопросы студента.
— Вы вот у Чернявских о Карле Марксе говорили, — напомнил Петр. — Не дадите ли чего-нибудь из Маркса почитать?
— Маркс, друзья, у вас впереди. Кто-кто, а вы-то на своем веку Карла Маркса еще начитаетесь вдоволь. Пока же, полагаю, он вам не по плечу. Дам вам вот что, тоже со смыслом. — Он достал из-под тужурки небольшую книжицу. — Вот. Плеханов. «Социализм и политическая борьба». Ее вы осилите и без моей помощи. Одна просьба: у вас никто не должен ее видеть.
— Мы понимаем.
Кто-то постучался в дверь. Громко, с очевидным сознанием дозволенности. Арсений нахмурился и крикнул:
— Входите! Чего уж там? Все равно ведь…
Пристав Никита Лукич Лесихин, сосед Красиковых по Соборной площади, появился в комнатке ссыльного студента в самый неподходящий момент. Держался Никита Лукич начальственно, на поднадзорного смотрел недовольно, как на провинившегося озорника. Арсений стоял перед ним в некотором смущении, проистекающем, очевидно, оттого, что он видел растерянно-сочувственные взгляды гимназистов. Пристав сказал со значением:
— Я одобряю, господин студент, что вы с хорошими юношами знаетесь. Вот с Петром, внуком отца Василия, и его приятелем… Одобряю. Однако поскольку вы есть ссыльный да поднадзорный, то предписания вам надобно соблюдать. А вы без моего ведома устраиваете у себя собрания.
— Помилуйте, Никита Лукич, — возразил Арсений, — какое собрание? Зашли ко мне эти юноши…
Подлинное значение Владимира Маяковского определяется не тем, что в советское время его объявили «лучшим и талантливейшим поэтом», — а тем, что и при жизни, и после смерти его личность и творчество оставались в центре общественного внимания, в кругу тем, образующих контекст современной русской культуры. Роль поэта в обществе, его право — или обязанность — активно участвовать в политической борьбе, революция, любовь, смерть — всё это ярко отразилось в стихах Маяковского, делая их актуальными для любой эпохи.Среди множества книг, посвященных Маяковскому, особое место занимает его новая биография, созданная известным поэтом, писателем, публицистом Дмитрием Быковым.
Решил выложить заключительную часть своих воспоминаний о моей службе в органах внутренних дел. Краткими отрывками это уже было здесь опубликовано. А вот полностью,- впервые… Текст очень большой. Но если кому-то покажется интересным, – почитайте…
Непокорный вольнодумец, презревший легкий путь к успеху, Клод Дебюсси на протяжении всей жизни (1862–1918) подвергался самой жесткой критике. Композитор постоянно искал новые гармонии и ритмы, стремился посредством музыки выразить ощущения и образы. Большой почитатель импрессионистов, он черпал вдохновение в искусстве и литературе, кроме того, его не оставляла равнодушным восточная и испанская музыка. В своих произведениях он сумел освободиться от романтической традиции и влияния музыкального наследия Вагнера, произвел революционный переворот во французской музыке и занял особое место среди французских композиторов.
Вышедший в 1922 году этюд Н. Стрельникова о Бетховене представляет собой попытку феноменологического подхода к осознанию значения не только творчества Бетховена для искусства, но и всей его фигуры для человечества в целом.
Повесть А. Старкова «...И далее везде» является произведением автобиографическим.А. Старков прожил интересную жизнь, полную событиями и кипучей деятельностью. Он был журналистом, моряком-полярником. Встречался с такими известными людьми, как И. Папанин. М. Белоусов, О. Берггольц, П. Дыбенко, и многими другими. Все его воспоминания основаны на достоверном материале.
Книга повествует о четырех поколениях семьи Поярковых, тесно связавших свою судьбу с Киргизией и внесших большой вклад в развитие различных областей науки и народного хозяйства республик Средней Азии и Казахстана.
Писатель П.Л. Лубенский — автор пьес на историко-патриотическую тему «Непокоренная полтавчанка», «Соколята», «Крылатая молодость», «Подвиг во тьме», поставленных профессиональными театрами, и ряда киносценариев о молодежи. Авторы повести «Главная удача жизни» — жители небольшого украинского города Лубны, где началась жизнь соратника В.И.Ленина, члена КПСС с 1891 года, выдающегося партийного и государственного деятеля и ученого Александра Григорьевича Шлихтера. Главной удачей своей жизни он считал то, что с юношеских лет стал на путь революционной борьбы и не сошел с него до конца. Публикуемая повесть рассказывает об участии А.
Армен Зурабов известен как прозаик и сценарист, автор книг рассказов и повестей «Каринка», «Клены», «Ожидание», пьесы «Лика», киноповести «Рождение». Эта книга Зурабова посвящена большевику-ленинцу, который вошел в историю под именем Камо (такова партийная кличка Семена Тер-Петросяна). Камо был человеком удивительного бесстрашия и мужества, для которого подвиг стал жизненной нормой. Писатель взял за основу последний год жизни своего героя — 1921-й, когда он готовился к поступлению в военную академию. Все события, описываемые в книге, как бы пропущены через восприятие главного героя, что дало возможность автору показать не только отважного и неуловимого Камо-боевика, борющегося с врагами революции, но и Камо, думающего о жизни страны, о Ленине, о совести.
Валерий Осипов - автор многих произведений, посвященных проблемам современности. Его книги - «Неотправленное письмо», «Серебристый грибной дождь», «Рассказ в телеграммах», «Ускорение» и другие - хорошо знакомы читателям.Значительное место в творчестве писателя занимает историко-революционная тематика. В 1971 году в серии «Пламенные революционеры» вышла художественно-документальная повесть В. Осипова «Река рождается ручьями» об Александре Ульянове. Тепло встреченная читателями и прессой, книга выходит вторым изданием.
Леонид Лиходеев широко известен как острый, наблюдательный писатель. Его фельетоны, напечатанные в «Правде», «Известиях», «Литературной газете», в журналах, издавались отдельными книгами. Он — автор романов «Я и мой автомобиль», «Четыре главы из жизни Марьи Николаевны», «Семь пятниц», а также книг «Боги, которые лепят горшки», «Цена умиления», «Искусство это искусство», «Местное время», «Тайна электричества» и др. В последнее время писатель работает над исторической темой.Его повесть «Сначала было слово» рассказывает о Петре Заичневском, который написал знаменитую прокламацию «Молодая Россия».