Кому на руси жить - [34]

Гигантского размера гусиный окорок заходит в мое чрево как к себе домой, запиваю его кубком пивного шмурдяка и залпом, без остановки рассказываю Рваному о приключившихся со мной событиях. О рынке городском рассказываю, о Гольце, Корше, Пепе и своем титульном бое за звание атамана разбойничьей ватаги. Вывалил буквально все до мелочей. Вдруг вспомнил о том мужике, что ко мне в землянку с топором прибежал да там и остался. Закололи уже наверное, у этих головорезов не забалуешь...

Короче, каюсь я Рваному, что не верил ему. Ни мозг, ни сердце, ни душа моя не верили, что вот так запросто человек из конца двадцатого века может одним днем очнуться в далеком-предалеком прошлом. Миша, вон, сразу фишку просек, живет себе, в перины попердывает, девок холопок учит что ему на стол подавать и наплевать ему на все.

Рваный молча наполняет ковшом наши кубки. Башка, чую, уже поплыла. Ладно, хоть выговорюсь.

- Считаешь меня придурком? – спрашиваю. – Правильно. Придурок и есть. А ты не придурок? Ты как вообще к Фролу попал? Я, понятно – через спортзал. И большинство из нас боксеры да каратисты с борцами, Стас Забелин и вовсе рапирист. Мы не черная масть, мы спортсмены-рэкетиры. Они нас ненавидят, мы – их. Но ты же кот ученый, голова. Или серым кардиналом хотел как Малюта?

- Я людей не убивал, – отвечает Миша, сверкая глазами.

- Ага, только планы помогал разрабатывать, идеолог как Гиммлер, да?

- Сам ты Гиммлер, – обижается Миша.

- Ладно, не обращай внимания, дай-ка лучше ковш.

Приняли еще по кубку. Закусили. Миша подтвердил, что был в курсе всего происходившего в моей бригаде. Абсолютно всего. Вплоть до того кто какие трусы носит.

- А ты думал? Работа у меня такая была.

Перебрали в памяти всех парней. Погибших помянули. Не думал, что ностальгия такая мощная штука. Тут я вспоминаю зачем, собственно, пришел.

- Значит так, – говорю решительно. – Сейчас берем ноги в руки и назад в тот лес, к той самой реке, откуда мы выползли.

- Бесполезно, – хмыкает Миша и с деланным равнодушием чешет заросший подбородок. – Поговорку знаешь? В одну реку дважды не войти. Считаешь, что там, на дне тебя ждет машина времени, готовая переключиться на другую программу как телевизор? Нет, Андрюха, не все так просто! Тут что-то в самом механизме поломалось, механика бытия сбой дала, понимаешь? Это тонкая материя, высочайшая математика и черт ее знает какая физика с химией: тут умер – там ожил...

Рваный хлебнул пива, отер бороду полотенцем.

- Я ничего не утверждаю, и никого ни к чему не склоняю, Старый, но для себя выводы уже сделал. Знаешь, я даже рад, что очутился здесь, по мне так лучше древняя Русь, чем та гнусь, в которой мы жили через тысячу лет отсюда. Я в то болото больше не хочу. Нужно лишь освоиться, обжиться...

Я начинаю подозревать неладное и спешу перебить словоизлияния приятеля.

- Вот только не надо мне втирать, что хочешь тут остаться. Ты ж неплохо жил, еще пару лет и совсем в шоколаде будешь.

- А тут я уже в шоколаде, – заявляет он резонно. – Но сейчас не о том. Ты оставаться наотрез не желаешь, как я понимаю?

- Я что больной? – вопрошаю как можно возмущеннее. – Чего мне тут ловить, кроме вшей? Здесь их, как я погляжу, уважают. Волосня у всех, только гнид парить.

- А я думаю, назад тебе хода нет, – убежденно говорит Миша. – Не Анзор, так Фрол тебя с дерьмом сожрет. Кто первый доберется. Анзор за родственников мстить будет, ну а Фролу ты весь расклад спутал, он такое не прощает. Да и менты вступят в игру, едва объявишься...

- Да плевал я на всех! У меня мать там...

Свой крик души я подкрепляю увесистым прихлопом кулака по столешнице. На шум в комнату суют головы с вытаращенными глазами сразу две девки.

- Кыш! – шипит Рваный.

Девок как не было.

- Я бы на твоем месте сидел и не рыпался, тем более, что в нашем времени нас, скорее всего, похоронили. Мертвые мы, понимаешь? Да какая разница где жить? Короче, – Рваный порывисто и сильно бьет себя ладонью по колену, – ты как знаешь, а я остаюсь! Работать буду как все, как все отдыхать... Жить буду! Их, вон, воспитывать!

Миша кивает в сторону двери за которой прячутся любопытные девчата.

Рваному хорошо так говорить, он один как перст, только троюродная тетка в Харькове да рыжий кошак в пустой квартире. Мать померла, когда он только университет закончил, при сыне померла, а моей меня схоронить, как Рваный убеждает, довелось. Разница все же есть и не малая.

- Ты не на моем месте, – говорю. – Вот и помалкивай. Если хочешь, оставайся, а я буду искать способ вернуться. Любыми путями и средствами, ты меня понял? Меня похоронили, а я все равно вернусь. И, раз уж следовать твоей логике, за несколько месяцев там многое могло произойти, может статься ни Фрола ни Анзора уже в живых нет, ведь свинью я им подложил знатную. А менты меня мертвого искать не станут.

Миша упрямо поджимает губы, видно хочет обозвать меня как-нибудь, да не решается. Хрен с ним. Пускай остается, коль ему тут так нравится, а я домой хочу!

На самом деле я не допускал и мысли, что Рваный все это всерьез говорил. Какого ляда ему тут делать?! Не идиот же он в конце концов! Гонит немного Миша, так это пройдет, никуда он не денется, бригадира не бросит и в речку нырять будет как миленький...