Компьютерра PDA N59 (25.09.2010-01.10.2010) - [14]

Основной конкурент устройства - несомненно iPad от Apple, и у RIM, в отличии от компаний, которые просто хотят выпустить свой планшет, чтобы "быть на волне", есть с Apple особые счёты. Действительно, хотя производитель BlackBerry до сих пор владеет большей частью американского рынка смартфонов, от этого куска уже давно неплохо отъедает iPhone, а сейчас и Android. Особенно RIM должен раздражать планшет Apple iPad - он появился на рынке первым и покусился на рынок мобильных решений для бизнеса, то есть, на тот самый, на котором BlackBerry пока властвует практически безраздельно.

Что же представляет собой iPad и его успех? Прежде всего, это специально разработанное для него ПО, а не "железо". В свете этого решение сделать ставку на совершенно новую мобильную ОС выглядит очень даже здраво. BlackBerry OS, которая установлена на все смартфоны, выпускаемые компанией, хотя и старается держаться молодцом, всё равно выглядит устаревшей, в ней много унаследованного кода и компромисных решений.

Новая ОС и устройство на её основе прежде всего позиционируются как решения для бизнеса. Таким образом RIM собирается всеми способами отобрать у iPad место на столах руководителей и стать "рабочей лошадкой".

Задатки для этого есть все, судя по презентации. Обещают, что PlayBook будет поддерживать видеозвонки, у него будет настоящая многозадачность и он сможет подключаться к смартфону для получения доступа к интернету. Также устройство будет поддерживать создание нескольких учётных записей и на ней будут работать приложения для смартфонной BlackBerry OS. Внушительный список возможностей, и многие из них отсутствуют у iPad. Опять же, если исходить из того, что было показано на презентации, выглядит и работает это всё очень даже неплохо.

Увы, пока что BlackBerry Tablet OS чрезвычайно требовательна к аккумулятору и разряжает его очень быстро, но специалисты RIM сказали, что компания работает над устранением этой проблемы. Пока остаётся неизвестной цена устройства, но аналитики предрекают, что она составит от 300 до 550 долларов.

Василий Щепетнев: Три колоска для Гарри

Автор: Василий Щепетнев

Опубликовано 29 сентября 2010 года

Итак, за окном — тысяча девятьсот тридцать второй год. Сплошная коллективизация превратила крестьянина-единоличника в колхозника. Превращение это заключалось не столько в явлении новых атрибутов, сколько в лишении старых. У единоличника отобрали и передали в колхоз зерно (семенной фонд), инвентарь (плуги, бороны), скотину (лошадей, коров), местами и птицу, и, главное, землю. Оставили кошек, собак, местами опять-таки птицу и — чуть-чуть — землицы под огород. Из города приехали «двадцатитысячники» — передовые рабочие крупных промышленных центров, приехали и стали во главе колхозов. Передовыми они были в идейном, политическом плане: ясно, что при поставленной партией задаче индустриализации страны в кратчайшие сроки никакого мало-мальски квалифицированного рабочего от станка не оторвут и на село не отправят. А вот «агитатора, горлана-главаря» послать в село не только можно, но и нужно, чтобы не мешал квалифицированному рабочему делать дело.

Двадцатитысячник, как ему положено, агитировал и горланил. Но одним горлом мужика не проймешь, а каждому председателю взвод латышских стрелков не дашь. Как выгнать колхозника в поле? Жизнь колхозника была бессмысленной и беспощадной — с точки зрения потомственного диванного горожанина. Труд ненормированный и неоплачиваемый. За свои старания мужик, баба или дети получали трудодни — очень условные единицы, иногда за них давали толику урожая, иногда нет. Колхозника обязывали сдавать хлеб государству (этот лозунг держался до последних дней советской власти). Не накормить себя и семью, даже не накормить страну — а именно сдать государству. Без боя и торга. Кормильцем всех и вся государство назначило себя. Взамен колхозник мог после работы поковыряться в приусадебном участке, почитать в газете о том, как вольно дышит человек, а в наиболее передовых селах и послушать по радио «и все вокруг колхозное, и все вокруг мое» (авторство выражения приписывают Васильеву, однако в песне «Дорожная» слова немножко другие. Послушайте. Рекомендую исполнение Лемешева).

Но радио — это одно, а реальность — другое. Чтобы колхозники не восприняли слова «все вокруг мое» буквально, был принят «Указ семь-восемь», а точнее — Постановления ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности». Его еще называют «Законом о трех колосках»: за несколько сорванных с колхозного поля колосков колхозника могли послать далеко и надолго. А могли и не послать. К каждому колоску милиционера не приставишь, за порядком следили сами колхозники — звеньевые, бригадиры, а дать ход делу или не дать, решал он, председатель колхоза (опять же точное название должности — председатель правления колхоза). И эта возможность наделяла председателя реальной властью, поскольку не было колхозника, который бы не припрятал жменю колхозного зерна или кружку колхозного молока для голодных детей. Другого, неколхозного молока в деревнях тридцатых годов после коллективизации не было в принципе. И как не тяжела была колхозная жизнь, в лагеря идти не хотелось. От председателя откупались иногда самогоном, иногда дочкой или женой, и всегда — покорностью. Участь непокорных была плачевна. Вот так закон о трех колосках служил укреплению вертикали власти.