Компьютерра, 2007 № 20 (688) - [35]

Что же до перекраски картриджей, то даже я [«Даже я» потому, что я – антицелевая аудитория. Мне никогда в жизни не хотелось купить принтер. Цифровые фотографии я предпочитаю хранить в цифровом же виде, а если мне все-таки нужно что-то распечатать, то гораздо проще отправить снимки через Интернет в фотолабораторию, а потом при случае забрать конверт с отпечатками] могу понять, в чем плюсы нового подхода [На самом деле, подход HP мне представляется слегка запутывающим потребителя, потому что у чернил в картридже тоже есть цвет, и если мне нужен, например, желтый value-pack, то по новой системе – это желтый зеленый (или зеленый желтый, если угодно). Но после успеха зухелевского «интернет-центра» я остерегаюсь давать оценки подобным решениям – в конце концов, в крупных компаниях сидят десятки людей, которых учили именно продавать, и им наверняка виднее]. Как правило, любая попытка родных купить себе что-нибудь компьютерное заканчивается истеричным звонком мне. Дескать, мы уже здесь, в магазине, но запутались и не знаем, что выбрать, так что ты потерпи, а мы пока зачитаем тебе с выражением половину прайс-листа. Первые несколько раз участвовать в таком аттракционе интересно, но потом азарт проходит. Я уже научился правильно отвечать на вопрос о фотоаппарате (если человек спрашивает, какой фотоаппарат купить, то с 99-процентной вероятностью ему подойдет самый маленький из самых недорогих – большинство функций более продвинутых экземпляров он все равно использовать не будет), теперь знаю, как отвечать на вопросы о принтере и расходке. Тем более что конкуренты HP – и в этом я уверен – либо уже упрощают номенклатуру, либо сделают это в ближайшее время.

И возможно, через пару лет фраза «дайте мне, пожалуйста, два красного» станет ассоциироваться не с хмурым по обыкновению утром, а с домашней цветной печатью.

Как перестать беспокоиться и увеличить ВВП

На старте Ирландии не повезло. Во-первых, она находится слегка на отшибе от остальной Европы, а во-вторых, не обладает богатыми природными ресурсами в отличие, например, от Норвегии, которой бог послал немного нефти. Главной экспортной статьей Ирландии в течение столетий оставались ирландцы. С 1871 по 1961 год население страны уменьшилось с 4,4 млн. до 2,8 млн. человек – в основном за счет тех, кто променял зеленые ирландские холмы на зеленые американские купюры, и ирландцев, отправившихся искать счастья на Британские острова. В шестидесятых годах тренд пошел на убыль, в семидесятых даже наблюдался незначительный прирост населения, но к началу 90-х Ирландия подошла с отрицательным балансом. И неудивительно – патриотизм патриотизмом, а жить в одной из самых бедных стран Европы – удовольствие ниже среднего.

К счастью, в Ирландии не было не только нефти, но и гениальных ирландских программистов. Поэтому ирландское правительство, не склонное к самогипнозу, решило положиться на экономические решения. Оно снизило налоги так, чтобы иностранным компаниям стало выгодно размещать производство в Ирландии. Результаты проявились уже через несколько лет, а сегодня Ирландия занимает второе место в мире по ВВП на душу населения, уступая лишь Люксембургу (по версии МВФ), или пятое место в таком же списке, составленном ЦРУ (в нем на первых местах Люксембург, Экваториальная Гвинея, ОАЭ и Норвегия). Для сравнения, Россия в этих же списках находится на 59-м и 60-м местах соответственно. Что же до миграции, то перед Ирландией – как перед всеми развитыми странами – теперь стоит обратная проблема. Власти пытаются сдержать поток мигрантов, большую часть которых составляют жители стран, не входящих в ЕС.

ОПЫТЫ: Контора для торговли подъемом. Продолжение. Начало см. в #687.

Автор: Фомин Михаил

ЧАСТЬ 3

Дело было в 1997 году. Мы тогда сидели с Эдиком Смоленским, правой рукой Могилевского («Нау»[см. глоссарий]) и пили чай. Эдик «ставил мне машину». Ну, то, что он понимал под «ставить машину». Для звука. Я был неопытный во всем, что касалось сочинения песен, и занимался исключительно роликами, а Эдик уже тогда был велик, и, оснастив Первый Пентиум какихто нечеловеческих мегагерц целыми 96 мегабайтами памяти, они с Могилевским творили очередную нетленку. Я ему завидовал. Первый мой компьютер был AMD K5-100, а второй – Пентиум MMX-200 c 32 метрами памяти. Явно хуже, чем у Могилевского. Впрочем, если разобраться, в то время все относились к «писательству» на компьютере, как к детской забаве. Вадик Самойлов[см. глоссарий] вообще сидел в четвертом, черно-белом «Кексе»[см. глоссарий] (когда уже был шестой, «цветной») и использовал компьютер исключительно для редакции миди-событий каких-то внешних железок, а Костя, мой дружок, упорно терзал двухтысячный «Курцвайл»[см. глоссарий] на студии Палыча[см. глоссарий], справедливо полагая, что раз такая машина стоит четыре штуки и с почетом пережила запись «Опиума»[см. глоссарий], то и ему она вполне подойдет. Эдик ставил «Гигасэмплер»[см. глоссарий], «Реалити»[см. глоссарий], кучу плагинов от «Вавесов»[см. глоссарий], миди-кабели и россыпь всякой мелкой ерунды, которая позволяла жить веселее. Конечно, это отнимало время, но если бы не эта «ерунда», честное слово, не знаю, как бы все повернулось дальше. Одной из таких «приблуд» был какой-то ранний дефрагментатор Нортона, который переписывал исполняемые файлы часто запускаемых программ куда-то [Куда, куда… На внешние дорожки, разумеется. – Прим. ред.] в быстрое место диска (объемом, страшно подумать, 2 гигабайта!), он-то и стал катализатором всех последующих событий. После одного из довольно ощутимых «сеансов» дефрагментации Эдик с чувством глубокого удовлетворения продемонстрировал мне «летающий» «Саунд Форж», поцокал языком над «Ренессанс-Компрессором» (да, звучок!!!) и, хлопнув себя по лбу, возвел глаза к небу (вернее, к подвесному потолку). – Щас еще поставлю одну байду. Разберешься – понравится!