Компьютерра, 2005 № 29 (601) - [14]

Таким образом, пост-постмодернизм компенсирует тотальную высказанность всеобщей глухотой. Казалось бы, ну вот и замечательно, наконец-то каждый получил способ самовыражения по потребностям, с интеллигентским же самоуничижением сами боги бороться бессильны… не тут-то было! Кризис перевоспроизводства культурных ценностей породил в нашем столь же гипотетическом, сколь и влюбленном юноше новый комплекс: теперь его смущает не избитость фраз, но банальность выражаемых ими чувств и мыслей.

Ну и с чего бы ему стесняться-то? Ведь для того и цитируют великих, чтобы, зацепившись за их авторитет, подчеркнуть значимость собственных переживаний. Да, но только при условии, что канал связи между вами и классиком максимально прям: традиционно в роли такового канала выступает собственно классическое произведение. Если же о вокальном мастерстве Паваротти вы судите исключительно по пению Рабиновича… в таком случае вопрос о надежности посредника становится очень и очень серьезным. Производитель бульонных кубиков, формирующий у массового потребителя представление о вкусе вареной курицы - пока что не более чем очевидный гротеск[Эх, жаль, нельзя стравить автора с изобретателем бульонных кубиков Юлиусом Магги (царство ему небесное). Он бы нашел что возразить. - Прим. ред.]; но тот, кто в эпоху пост-постмодернизма контролирует процесс производства «культурных выжимок» (ведь должен же их кто-то производить!), получает почти безграничную власть над культурной средой. The medium is the message.

Так называемые «серьезные» авторы безнадежно упустили инициативу. Кто же, в таком случае, ее захватил? Тот, кому она была действительно нужна. А теперь, как водится у постмодернистов, цитата: «Реклама и спонсорство всегда были замешены на использовании образного ряда для создания ассоциативной связи товаров с позитивными культурными или социальными событиями. Брэндинг же образца 90-х годов замечателен тем, что все более стремится вывести эти ассоциации из разряда предметно-изобразительных средств и сделать их переживаемой, проживаемой реальностью» (Наоми Кляйн, «No Logo. Люди против брэндов»). Иными словами, когда кроссовки ассоциируются со свободой, уверенность в своих силах - с дезодорантом, а хороший вкус - с сотовым телефоном, это только цветочки. Заветная ягодка брэндинга - добиться того, чтобы свобода ассоциировалась с кроссовками; в идеале - до такой степени, чтобы в учебниках истории вместо национально-освободительной обозначилась национально-кроссовочная борьба. Что для этого нужно? Пост-постмодернизм плюс полная масс-медизация всего мира.

Между прочим, хорошо известная читателям «Терры» фирма Apple является не только образцово-показательным брэндом, вот уже много лет продающим компьютеры как нагрузку к apple feeling, но и заказчиком-вдохновителем эталонного пост-постмодернистского рекламного ролика, выпущенного аж в 1984 году и вошедшего во все учебники. Режиссер Ридли Скотт изящно упаковал в единое целое Олимпиаду, готовую к употреблению выжимку из одноименной с годом антиутопии Оруэлла и «антитоталитарный» компьютер Macintosh: "And you’ll see why 1984 won’t be like «1984» (www.duke.edu/~tlove/mac.htm).

Итак, в эпоху пост-постмодернизма творческий поиск новых форм уступает место креативной разработке актуального контента. И вот наш виртуальный влюбленный открывает рот… и, если в голове у него имеется хоть сколько-нибудь мозгов, понимает, что одно дело - любить, как герои пьес Лилиан Хеллман, и совсем другое - любить, как персонажи шоколадной рекламы. Что у него остается, помимо права смириться и получить удовольствие? Само собой, право на симметричный ответ. Тотальная опошленность старых символов заставляет судорожно искать новые, и вместо стихов «Тебя люблю безумно я…» свежеиспеченный падонак выстукивает креатифф «Тибе ваткнуть хачу я глубако…».

Как видите, постмодернизированное слово «креатив», заимствованное прямиком из лексикона пиарщиков и рекламистов, стало обозначением учетной единицы падонского творчества отнюдь не просто так. Еще менее случаен аффторский лексикон (согласитесь, что отличить апологета Удава от просто малограмотного пошляка не составляет труда): калька с ebony english (wassap!) как антитеза языку глянцевых журналов (основных печатных носителей идеологии пост-постмодернизма) и одновременно своеобразный код, в чем-то сродни поэзии скальдов… кстати, скальдов я тоже не читал.

И уж совершенно ничего удивительного нет в том, что креатифф в конце концов стал полноценным культурным явлением и в таковом качестве распространился далеко за пределы собственно сайта www.udaff.com, да и вообще Рунета. Пускай многих «оригинальных» падонков ЖЖшная, скажем, экспансия (обороты «в Бобруйск жывотное», «аффтар учи албанский» и т. п. - это именно из ЖЖ) в восторг отнюдь не приводит (www.udaff.com/ask/45499.html).

Остается понять, почему среди наваянного новыми русскими киберпанками (по-моему, именно креатиффы на сайте Удава, а вовсе не романы Лукьяненко по справедливости должны носить это гордое наименование) так мало достойных внимания (не фтыкания) вещей. Возможно, потому, что, в отличие от «классических» панков, поставивших на уши культуру конца семидесятых, аффтары предпочитают самовыражаться в основном не с помощью музыки и прочих «быстрых» разновидностей творческой деятельности, а в литературном, так сказать, труде (в этом нет ничего удивительного, если учесть особенности Интернета как медийной среды… хотя бы просто прикиньте, сколько «весит» текстовый файл и сколько - mp3). Но для того, чтобы стать действительно интересным писателем, смелости и чувства стиля недостаточно - необходимо владеть еще и навыками самостоятельного мышления, а такие люди, как правило, во всякую ментальную суету втянуть себя не позволяют. Впрочем, возможно, прямо сейчас какой-нибудь молодой Пилеффин заканчивает свое «Паколение Нах»… успехов ему.