Компромат на президента - [41]

Порфирьев уже и не пытался скрыть, что преследует машину. Единственной целью оставалось прижать Бондарева к ограждению и захватить его.

– Он не только мерзавец, но и отчаянный мужик. Что он, по-твоему, делает?

– За город нас ведет.

– В том-то и дело, что не мы его догоняем, а он нас ведет, – злился Порфирьев, – первый удар ему в морду или выстрел в грудь будет за мной.

Наконец машины проехали пост ГИБДД.

– Геройствует, – сказал Порфирьев, – я бы на его месте остановился возле ментов.

Пост скрылся за поворотом. Теперь внедорожник Бондарева и джип разделяла лишь полоска пустого шоссе.

– У нас машина раза в два тяжелее, разгонись и врежь ему в бампер, сбрось в кювет.

Водитель хищно осклабился. Клим ждал до последнего, когда Порфирьеву показалось, что столкновение вот-вот произойдет, Бондарев резко ушел вперед. Вцепившись в поручень, Порфирьев даже побелел от злости.

– Неужели ты не можешь догнать эту развалюху?!

– Сейчас мы его сделаем.

На этот раз бамперы машин соприкоснулись, но Порфирьев зря радовался. Бондарев вел себя как опытный карточный игрок, давая противнику надежду на победу, притворялся слабым, для того чтобы игравший против него переоценил свои возможности и совершил неисправимую ошибку.

– Николай, считай, он уже у нас в руках.

Дистанция сокращалась, дорога выходила на высокий путепровод. Наверху двенадцатиметровой насыпи дул сильный порывистый ветер, и джип с его высокой посадкой принялся раскачиваться.

– Боюсь, перевернемся.

Водитель уже избегал резких маневров. Внедорожник же с его низкой посадкой шел ровно, ветер буквально соскальзывал с его «зализанного» кузова.

– На спуске отыграемся, – пробурчал Порфирьев, – там он от нас не уйдет.

Машины миновали путепровод и стали разгоняться на спуске. Пейзаж с насыпи открывался фантастический. Серебристая лента реки, уже начавшие желтеть поля и новенькие, просто сказочные дома с черепичными крышами на холме. Но любоваться пейзажем было некогда.

– Похоже, он сейчас перевернется.

Клим занес ногу над педалью тормоза, выключил ключом двигатель, обесточил машину, и только тогда придавил тормоз. В обесточенном автомобиле стоп-сигналы так и не вспыхнули. Джип продолжал мчаться с прежней скоростью. Внедорожник же замедлил бег. Конечно, это не могло долго оставаться незамеченным, но Бондареву и требовалось всего несколько секунд, чтобы сбросить скорость и вписаться в резкий поворот на проселок.

Завизжали покрышки, Бондарев вновь завел машину, и его внедорожник, пыля, помчался по узкой гравийке, которой пользовались для обслуживания мелиоративного канала. Насыпь тут была узкой, две машины разминулись бы на ней с трудом только на предельно малой скорости. Водитель джипа попытался повторить маневр Клима, притормаживая и одновременно выворачивая руль. Порфирьева качнуло, он ударился головой о стекло.

Колеса джипа оторвались от земли, машину развернуло поперек шоссе. Боясь вздохнуть, Порфирьев смотрел на покачивающуюся линию горизонта, она, как диагональ, проходила от одного угла прямоугольного ветрового стекла к другому.

Все дело решил порыв ветра. Если бы он обрушился на джип справа, автомобиль завалился бы набок, а так его поставило на четыре колеса. Порфирьев и водитель посмотрели друг на друга, и каждый подумал: «Ну и перепугался же он».

– Чего ждешь? – прошептал Порфирьев, чувствуя, что страх сводит ему челюсти.

Джип аккуратно съехал на дамбу, и только после этого водитель разогнал машину.

– Тут его финты уже не сработают, – подбодрил Порфирьев.

Если раньше он был просто полон злобы, то теперь она переливалась через край. Ему хотелось собственными руками задушить человека, заставившего его испугаться.

Клим проехал поле. Желтые колосья сменились ярко-зелеными зарослями камышей и аира. С двух сторон от дороги по болоту тянулись каналы. Насыпь тут была приличной высоты, метра три-четыре, с крутыми откосами.

Бондарев доехал до небольшого перекрестка, где одна насыпь пересекала другую, развернул машину и, включив фары, помчался навстречу джипу.

– Он что, с ума сошел? – Cудорожная ухмылка перекосила губы Порфирьеву.

– Наверное, – неуверенно ответил водитель, – нервы наши испытывает, у меня не сдадут.

Внедорожник Бондарева шел точно посередине насыпи. Обминуть его не было никакой возможности.

– Жми, у нас нервы крепче, – резко скомандовал Порфирьев.

Он поддался на игру Клима, азарт захлестнул начальника охраны олигарха. Он даже не успел подумать, что лучшим выходом было бы – развернуть джип поперек дороги.

– Клюнул, – усмехнулся Клим и нажал на сигнал, болото огласилось надрывным гудком.

– В психическую идет, как в фильме «Чапаев», – сказал немолодой водитель.

Обе машины неслись со скоростью около сотни километров в час, и то, что при ударе вряд ли кто-нибудь уцелеет, Порфирьев сообразил слишком поздно. Клим на ходу распахнул дверцу, с трудом удерживая ее под встречным ветром, схватился рукой за поручень и высунулся из машины, будто собирался спрыгнуть на ходу. Будь у Николая Порфирьева хоть секунда на размышление, он бы понял – это чистой воды блеф. Соскочить на такой скорости равносильно самоубийству. Но когда времени думать нет, срабатывает инстинкт, естественное желание во что бы то ни стало спасти собственную жизнь.