Компромат на ангела - [18]

***

Геннадий Константинович Брунский очень гордился собой. Он всегда занимал только руководящие должности – не потому что начальство ценило его, просто Брунский умел вовремя избавиться от конкурентов. Действовал он разными методами, предпочитая шантаж и клевету. В случае с Донцовым оба варианта оказались неприемлемыми. Компромат на Донцова отсутствовал. Полковник Донцов был кристально чист, словно горный родник. Он добросовестно выполнял то, что положено по службе, и все повышения получил обоснованно. В личной жизни тоже придраться не к чему – примерный семьянин, обожающий жену и детей. Курсанты восхищались Донцовым, высшее начальство уважало его. Донцова считали авторитетным, честным, смелым, принципиальным и обаятельным. Любая попытка опорочить его закончилась бы полным крахом. Донцов вполне устраивал Брунского в качестве подчиненного, но его карьерный рост навевал грустные мысли. Если так будет продолжаться, то вскоре Донцов займет более высокое положение и станет начальником Брунского. Такое нельзя допустить! Донцов – опасный и сильный конкурент. Устранить его можно только одним способом – лишив жизни.

Вторым соперником, пока еще потенциальным, Брунский считал Александра Сосновского, лучшего ученика Донцова. Реальную угрозу для карьеры Брунского Сосновский станет представлять лишь через несколько лет. Но зачем ждать надвигающуюся беду, если имеется возможность применить профилактические меры? Ликвидацию Сосновского Брунский решил поручить Демону, поэтому и отпустил его, заключив договор – свобода в обмен на жизнь Сосновского. Демон согласился. У него не было выбора. Только Брунский не собирался выполнять обещание. Опасно оставлять такого свидетеля! Устранение Демона он поручил Донцову, таким образом, чтобы тот ничего не заподозрил. А Донцова должен был убить человек, которому Брунский доверял. Оборотень являлся тайным агентом Брунского и имел второе прозвище, официальное, известное многим разведчикам-экстремалам. Три года назад Оборотень по заданию Брунского познакомился с Демоном и вошел к нему в доверие. Вначале Брунский опасался, что Демон быстро разоблачит агента, но Оборотень оказался настоящим профессионалом. Он сумел понравиться Демону. Друзьями они, конечно, не стали. Демон не желал иметь друзей, зато врагов у него всегда было достаточно, и с ними Демон не церемонился. Больше всех он ненавидел Владимира Нечаева. Охваченный жаждой мести, Демон заявил, что займется Сосновским лишь после того, как расправится с Нечаевым. Брунский согласился, но вскоре пожалел об этом. Демон его обманул. Добравшись до своего главного врага, он забыл обо всем остальном. Пришлось активизировать запасной план, согласно которому Оборотню полагалось уничтожить всех троих – Демона, Донцова и Сосновского. Оборотень не возражал. Он никогда не спорил с Брунским и выполнял все безукоризненно, только не желал, чтобы его отвлекали и торопили во время задания. Хорошо зная Оборотня, Брунский вычислил время, необходимое для завершения операции, и терпеливо ждал доклад. По его расчетам, Оборотень должен был выйти на связь утром, в условное время, поэтому ночь Брунский собирался провести спокойно и надеялся, что наконец-то отоспится. За последнее время он был так занят, что на отдых оставалось не более четырех часов в сутки.

С удовольствием растянувшись на своем любимом диване, Брунский погрузился в долгожданный сон.

Он не видел, как распахнулось окно, и темный силуэт бесшумно проскользнул в комнату. Подушку, закрывшую лицо, Брунский тоже не ощутил. Ему снилось что-то приятное. Его смерть была легкой и быстрой. Может быть, он и не заслужил такой конец, только убийце так было проще и безопаснее действовать. Он не испытывал злость или ненависть по отношению к жертве, а лишь совершал акт возмездия.

***

Земля быстро залечила свои раны. Прошел всего год, а лесная поляна, поврежденная взрывом, опять ожила. Трава росла там так же густо, как прежде, и сияли мелкими огоньками дикие цветы. О том, что случилось, напоминал только металлический крест, покрытый черной краской. Он одиноко возвышался в центре поляны, а вокруг, словно капли крови, пылали рубинами ягоды земляники.

«Вот и все, что осталось в память о нем!» – тоскливо подумала Валентина. «Нет ни могилы, ни памятника, ни надписи». Наверное, это было естественное явление. Горожане хотели быстрее забыть о «черной банде». Только прошлое нельзя так просто вычеркнуть из памяти. Кто установил крест – так и осталось загадкой. Это было сделано тайно, ночью, вскоре после трагедии. Яму, оставшуюся после взрыва, засыпали щебнем, песком и землей. Черный крест водрузили в середине ямы. Траурные венки отсутствовали. В прошлом году, накануне отъезда, Валентина положила к подножию креста скромный букет полевых цветов – украдкой, опасаясь любопытных взглядов. А потом она сбежала из Нэйска, потому что другого выхода не было. Иначе бы ей пришлось извиниться перед тем человеком, которого она ненавидела, и заклеймить позором любимого мужчину. Александра Сосновского реабилитировали другие журналисты. Его даже воспевали, как героя, хотя ничего героического он не совершил. Этот наглый хулиган достоин только презрения! Жаль, что Виктор не успел уничтожить его! И почему все решили, что Виктор – бандит?! Где доказательства того, что он убил Сафронова? Рассказы бывших полицейских, будто бы состоявших в банде, не могут служить аргументами. У Виктора, как и у каждого человека, были недоброжелатели. «Враги избавились от него и оклеветали его после смерти!» – тихо произнесла Валентина. Ей хотелось, чтобы так было, и она поверила в это. Для нее Виктор остался замечательным человеком, вызывающим восхищение. Лучше жить в мире иллюзий, чем смириться с ужасной действительностью.