– Вот! – довольно заметил Кидди, выуживая звукогенератор и вставляя на его место шайбу разговорника Михи. – Ты прости меня, парень, но что-то уж больно голос у тебя противный. Поговори со мной немного голосом одного моего хорошего знакомого. Почти друга.
Чиппер задрожал на руке.
– Магда?
Она молчала.
– Привет, Магда. – Кидди вытер выпачканные белой слизью пальцы о комбинезон Джефа и поднялся. – Как ты? Котчери не донимает тебя? Если что, передай, что я приеду и непременно отшибу ему башку. Теперь можно. Я теперь в отставке.
– Ты хоть помнишь еще обо мне?
У нее был спокойный голос. Слишком спокойный. Привычной нотки иронии не прозвучало. Неужели ты, девочка, и вправду что-то нашла в неудачливом и мрачном типе? Или Котчери не врал, и ты действительно готова к тому, чтобы стать частью отставного майора? А что, если я не такой уж эгоист и не настолько влюблен сам в себя, чтобы тебе хватило моей любви?
– Как ты там? Уже переспал с кем-нибудь?
– В данный момент я копаюсь во внутренностях искусственного человека, – вздохнул Кидди. – Можешь не волноваться, он мужского пола и к твоему прилету я от него избавлюсь.
– Избавляйся, – повеселела она. – Искусственными человеками меня не удивишь! Как ты устроился?
– Устраиваюсь пока, – ответил Кидди.
– Ты только не отвыкай от меня, – попросила Магда.
– Даже и не пытаюсь, – пошутил Кидди.
33
Тьма не рассеялась. Она упала, осыпалась, обратилась в пепел или сгустилась до такой степени, что стала тяжелее воздуха и рухнула на черную землю. На высоте человеческого роста клубился туман, но пробивающийся сквозь него тусклый свет позволял разглядеть серую равнину, поросшую заморенными, голыми елками и прутьями омертвелых кустов.
Сиф сидела на коленях и, вцепившись в руку Кидди, плакала от боли. Зеленые побеги, охватывающие ее шею, поникли, высохли, упали на плечи, обвисли коричневым венком, но оставили после себя багровые рубцы, которые, видимо, жгли нестерпимо.
– Ничего, – Сиф всхлипнула и прерывисто вздохнула. – Могло быть и хуже. Теперь выбрались. Сейчас пройдет.
– Что это? – Кидди осторожно снял свободной рукой с нее умершие растения. – Это такие сны?
– А ты как хотел? – Сиф шмыгнула носом. – Выбирать? Все сны такие. Ни один из них не состоит только из удовольствий. Или, ты думаешь, на Земле все иначе?
– На Земле – это на Земле, – отозвался Кидди. – А о снах я не знаю ничего. Я до встречи с тобой их и не видел никогда.
– Теперь увидишь! – Сиф попробовала рассмеяться, осторожно покрутила головой. – Билл рассказывал мне о сне с плывущими холмами, но я в нем еще не бывала. Нам не повезло, что туман был далеко от берега.
– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – Кидди опустился на колени, поймал в ладони руки Сиф. – Что это за искрящийся туман, к которому мы бежали? Почему эти сны мне кажутся более реальными, чем то, что я испытываю наяву? Как такое может быть, что мы с тобой видим один и тот же сон? И почему, черт возьми, твоя мать откусила палец Биллу?
– Кидди, – Сиф поморщилась от последнего приступа боли. – Я не могу ответить на твои вопросы. По многим причинам. Главная из них – ты должен найти ответы сам. Да и, в конце концов, есть вещи, о которых мне просто не хочется говорить.
– И все-таки? – Кидди с удивлением рассматривал исчезающие ожоги на шее Сиф. – Если мне не изменяет мое мнимое предвидение, мы сейчас вновь отправимся искать искристый туман?
– Точно так, – с облегчением рассмеялась Сиф. – И это я попытаюсь объяснить. Эти искры – сны. Обычные сны тех, кто не пользуется утвердителем, кто летает в снах, совершает невообразимые чудеса или, наоборот, испытывает страх, ужас. Все зависит от того, в какой сон попадешь. Искры сновидений притягиваются друг к другу, хотя и не подозревают об этом. Они клубятся именно там, где ткань сна особенно тонка. Следуя за ними, можно попасть именно в тот сон, который тебе нужен. Который нам нужен, – поправилась Сиф. – А нам нужно попасть к башне Билла.
– Мне кажется, что мы безнадежно опоздали, – улыбнулся Кидди.
– Подожди, – Сиф оперлась на руку Кидди, поднялась. – Если бы к башне ты шел один, ты мог бы выйти к ней когда угодно. И через сотню лет после окончания ее строительства, и задолго до его начала. Больше того, ты мог бы подойти к ней одновременно с двух сторон, если бы совершал эту попытку дважды. Но со мной ты попадешь к башне именно тогда, когда нужно.
– Почему? – не понял Кидди.
– Потому что я хочу этого, – она приподнялась на носках, приблизила губы к щеке Кидди. – Потому что я хочу этого по-настоящему! – и тут же прыснула, расхохоталась. – Подожди, сам все увидишь, тем более что мы уже близко. Здесь не стоит задерживаться, хотя вроде бы ничто не предвещает неприятностей.
– Что нам может угрожать во сне? – спросил Кидди. – Ну не считая неприятных ощущений, даже боли. Что нам может угрожать во сне, если наши тела остались там, в твоей квартире?
– У тебя не болела шея после прогулки по горячему песку под палящими лучами светила? – усмехнулась Сиф.
– Болела, – кивнул Кидди. – Кожа слезла! И что с того?
– Ничего, – прошептала таинственно Сиф. – Это очень неприятно, когда слезает кожа.
