Компрессия - [3]
– Выше, – попросил Кидди, и автопилот послушно потащил купе вверх.
Моника промолчала, и Кидди понял, что давняя связь с женой друга, связь, которую он проклинал, которая сломала его жизнь, копилась все это время в пустоте между Землей и Луной и теперь стремительно разматывается и сокращается. Вопрос был в одном: хватит ли ее остатка до укрытого зеленью близкого коттеджа Михи или нет?
– Ты не соскучился? – спросила она не поворачиваясь.
– Не знаю. – Он вспомнил ставшее привычным звездное небо без Земли. – Пока не знаю. Но уж в том, что Луна мне опостылела, уверен.
– Вы слышите меня?
Заключенный сидел в пяти шагах. Утомленно откинутая голова, вялые пальцы на подлокотниках, безвольно вытянутые ноги не могли скрыть, что их обладатель, как зверь перед прыжком, способен собраться в мгновение. Несколько пострадавших еще на Земле полицейских сначала пожалели о собственной расслабленности, а после – о том, что не сумели уничтожить наглеца при повторной поимке. Он выжил и получил пожизненное заключение. После суда конвой не рискнул отправлять подопечного к месту отбытия наказания обычным порядком, и тот был доставлен в зону «Обратная сторона» усыпленным. Спящий негодяй – это лучшее, что могла представить себе тюремная администрация, но уготованная заключенному доля не предполагала бесконечного сна. Пока еще не предполагала. Поэтому разбирайся старший инспектор лунных тюрем с безнадежно испорченным, только что пробужденным плодом человеческой цивилизации. Разбирайся хорошо, есть надежда, что на этом отбросе твоя затянувшаяся вахта подойдет к концу.
Заключенный сидел неподвижно. Руки и ноги преступника были зафиксированы полем, кресло накрыто невидимым непроницаемым колпаком. Даже за излишне громкий голос новый обитатель образцовой лунной тюрьмы получил бы болезненный укол в шею, а при любом резком движении был мгновенно парализован, но Кидди было не по себе. Вышагивая по холодному карантинному залу, он с трудом сдерживал дрожь в пальцах и голосе. После того, что Кидди увидел в материалах дела, его восьмилетний опыт воспитания собственной выдержки почти спасовал. Эксперты постарались: убийства, совершенные зверем в человеческом обличье, были смоделированы с предельным натурализмом. Именно поэтому только старший инспектор имел доступ к судебным файлам. Остальным сотрудникам базы знакомиться с ними не следовало. Не хватало еще служебного расследования по поводу превышения ими должностных полномочий с летальным исходом для нового бессрочника. Для настороженности охранникам достаточно было красной, посеченной светящимися полосами робы и недоброй славы, которая опережала нежеланного гостя. Впрочем, еще неизвестно, для кого возможный исход конфликта стал бы летальным.
– Вы слышите меня?
– Слышу, – шевельнулись плотные узкие губы.
– Вы понимаете, что я вам предлагаю?
– Опыт хочешь на мне провести, тюремная крыса? Зачем тебе мое согласие? Убивай. Оформишь как несчастный случай. Или попытку бегства. Поиграем?
Заключенный говорил тихо, но каждое слово отпечатывалось у Кидди в голове.
– Вы не понимаете, – кивнул Кидди и тоже опустился в кресло. – Знаете, какова у нас тут средняя продолжительность жизни осужденного?
– Какая разница?
Рот открывался, но слова казались чужими. Они словно не принадлежали похожим на кромки пластика губам.
– Для меня никакой, – согласился Кидди и коснулся блок-файла. – Для вас, Ридли Бэнкс, есть разница. Условия содержания тут… сложные. Особенно для тех, кто в красных робах. Прожить десять лет и не сдохнуть – очень тяжело. И это при предельно корректном персонале. Среда… обитания и образ занятий не располагают к долгожительству. Больше двадцати лет не протянул еще никто. Почти никто. Согласитесь, что двадцать лет – это меньше, чем пожизненное заключение. Хотя, каждому по делам его…
– Какая разница? – все так же безучастно повторил Ридли и с усмешкой закатил глаза. – Все равно сдохну. Что здесь ад, что там. Если он вообще есть…
– И все-таки разница существует, – преувеличенно бодро заявил Кидди. – Двадцать лет – это срок, через который всякий бессрочник имеет право на просьбу о помиловании.
– И многим его давали? – сузил глаза заключенный.
– Никто не доживал, – отчеканил Кидди. – Пока никто не доживал. Почти никто.
– Я долго не протяну, – вновь расслабился Ридли. – Да и не верю, что меня помилуют и через пятьдесят лет. И через сто лет не забудут! Я очень старался, чтобы не забыли!
– Не забудут, – сухо произнес Кидди. – И через двадцать лет не помилуют. Но лет через сорок – почему нет? Да, на Землю вам уже не пробраться, но вы бы смогли остаться на Луне, завербоваться на Марс, на спутники. Начать новую жизнь. Или хотя бы спокойно завершить старую.
– Через сорок? – усмехнулся Ридли. – Если только вы продержите меня в холодильнике. Чтобы потом я оттаял на Марсе и там же сгнил?
– А если доживете? – прищурился Кидди. – Если через сорок лет вы будете точно в такой же форме, как сейчас? Более того, если эти сорок лет вы проведете в некоем уединенном месте, где не будет жестоких тюремщиков, где не будет облучения, дурной смеси для дыхания, перепадов гравитации, где вам не придется изнашивать тело непосильной работой, где вы будете сыты?
Мир изменялся дважды. Сначала он был опален в пламени упавшей звезды. Затем устоял в битве с демонами. И вот, через семь сотен лет чаша бытия вновь переполнилась. Колосья сущего созрели и склонились к земле. Грядет Жатва. Юная Гледа Бренин переступает порог, не ведая, что уже не вернется домой.Роман является сюжетной основой игры Ash of Gods: Redemption.
Оказавшись в неведомом краю среди чужого народа, механик не изменил себе. Он по-прежнему заставляет работать механизмы, но теперь ему приходится разбираться и с людьми, и не только с людьми. И не всегда это нравится и тем и другим. Он движется к неведомой цели и обретает бесценное, когда утрачивает дорогое.
Он родился в мире, укрытом небосводом цвета сухой глины. Он лишился матери в шесть лет, никогда не знал отца. Его нынешний удел — жизнь бродячего циркача и редкое, но изощренное воровство. Его названые родные такие же изгои, как и он сам. В его душе планы мести, потому что в его мире справедливость подобна изделиям ремесленников, она создается собственными руками. Но когда ему исполнится шестнадцать, на его уничтожение будут брошены силы целого государства. И не только они…
Когда судьба целого мира ложится на женские плечи, мужчины не могут оставаться в стороне. К несчастью, угроза тоже женского рода.
Призраки прошлого оживают, тени обретают плоть, неясные предания обращаются ужасной явью. Некогда поверженные демоны выбираются из убежищ. Арбан Саеш продолжает искать разгадку гибели бога, но еще не знает, что для сражения со злом его придется разбудить.
Битва за мир Эл-Лиа продолжается. Ужасные демоны сошлись в смертельной схватке за власть над миром. Дым застилает серое небо. Беда стоит на пороге каждого дома. Предчувствие гибели охватывает целый мир Когда демоны или боги начинают сводить счеты и мериться силой, смертным остается только одно — не обратиться в зерна, брошенные в каменные жернова.
Большой Совет планеты Артума обсуждает вопрос об экспедиции на Землю. С одной стороны, на ней имеются явные признаки цивилизации, а с другой — по таким признакам нельзя судить о степени развития общества. Чтобы установить истину, на Землю решили послать двух разведчиков-детективов.
С батискафом случилась авария, и он упал на дно океана. Внутри аппарата находится один человек — Володя Уральцев. У него есть всё: электричество, пища, воздух — нет только связи. И в ожидании спасения он боится одного: что сойдет с ума раньше, чем его найдут спасатели.
На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
«Каббала» и дешифрование Библии с помощью последовательности букв и цифр. Дешифровка книги книг позволит прочесть прошлое и будущее // Зеркало недели (Киев), 1996, 26 января-2 февраля (№4) – с.
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.