Комплекс Мадонны - [50]

— У тебя с Тедди не произошло ничего серьезного — я бы очень не хотела, наверное, я думаю только о своих интересах, но я бы очень этого не хотела. На тебя, Барб, я могу положиться, а есть люди — и родственники, — которых я знаю всю жизнь, но положиться на них не могу. Ты — настоящая подруга, и чем дольше мы будем знать друг друга, тем будет лучше. Есть люди, с которыми хочется быть вместе до конца жизни, стать частью их, и ты — одна из них. В глубине души Робби чувствует то же. Ему потребуется больше времени, чем мне, чтобы постигнуть это. Но он замечательный человек. Посмотри, как он вырос — без матери и со всеми этими деньгами. Ему ведь не нужно было поступать в юридический колледж, вообще чем-либо заниматься в жизни. Он мог бы превратиться в одного из этих молодых повес, которые только пьют и шляются с девками. Но он не стал таким, потому что у него есть характер. Это также заслуга и Тедди — он так воспитал сына. Они — друзья. Так что, пожалуйста, будь с Тедди терпелива. Он жил совсем один много лет, поэтому, я думаю, он вел себя с тобой довольно глупо. Но, видит Бог, он любит тебя. Если бы я была мужчиной, а ты собиралась бы за меня замуж, возможно, и я временами вела бы себя, как дура. — Элейн остановилась; затем, так как Барбара продолжала смотреть прямо перед собой, она встала и подошла к ней. — Ты не хочешь говорить со мной?

— Мне нравится молчать. Я слышала все.

— Ты выглядишь печальной.

— Нет. Я рада, что мы провели это время вместе.

— Ты произнесла это так, словно больше этого никогда не будет. Я не действовала тебе на нервы?

— Нет. Ты спала, словно кукла, не шевелясь.

— Да? Должно быть, тебе было неудобно.

— Мне нравится, когда ты рядом.

— Я представила себе воскресное утро с Робби. Мои родители утро воскресенья проводили вдвоем, мы находили, что это очень хорошо, даже когда стали достаточно взрослыми для того, чтобы понимать, чем они занимаются. Они завтракали в постели, и мы не видели их до обеда. Но это утро было странным. Я не хотела, чтобы рядом со мной был Робби — вместо тебя. Я даже представила себе — это похоже на безумный бред, я не хочу, чтобы тебе стало неприятно, — представила, что я — мужчина, а ты — моя возлюбленная. Я проснулась в шесть и тоже наблюдала, как ты спишь. Я смотрела на твое тело и хотела, чтобы оно было моим. Чтобы Робби обнаружил в постели меня с твоим телом. Это по-прежнему была бы я, но — ну, с твоим телом, чтобы он наслаждался его видом.

— Ты очень симпатичная.

— Я? Я худа. Послушал бы кто, как мы отвешиваем друг другу комплименты. — Элейн вспыхнула. Она выглядела такой робкой, стеснительной и неопытной, что Барбара крепко стиснула ее.

— Ты выглядишь прекрасно.

— Я до сих пор девственница, — безутешно произнесла Элейн. — Иногда я думаю, что я такой сойду в могилу. Я не боюсь, и прошлой ночью мы с Робби едва не… я просто не понимаю. Позапрошлой ночью он едва не изнасиловал меня, а вчера, когда мы были вдвоем и я решилась, он почему-то передумал. Он прогнал меня. А сегодня утром я обрадовалась этому, так как почувствовала себя в безопасности. Ты была рядом со мной, и мне было совершенно спокойно.

* * *

Барбара не помнила, как они шли в музей, и, обнаружив себя в небольшой нише окруженной Рембрандтами, почему-то развеселилась. Ее ноги стали невесомыми. Барбара проникла в странную, неописуемую область между сном и реальностью, ее оторванность от окружающего, от того, как она сюда попала, была полной. Шла ли она пешком или ехала в такси? Точно ответить она не могла, да это ее и не интересовало. Если тебе неизвестно, на что ты потратил время, возможно, ты его не тратил вообще, так как время — это лишь то, что наполнено впечатлениями. Поискав взглядом Элейн, Барбара не нашла ее. Автопортрет Рембрандта, изучающий собственную душу и в то же время заставляющий зрителя заняться нелицеприятным самоанализом, смутил молодую женщину. Она предприняла такую попытку, но не смогла ничего рассмотреть внутри себя. Внезапно Барбара решила, что ей необходимо уйти. Элейн догнала ее в вестибюле.

— Ты собираешься уйти?

— Я решила, что ты уже ушла.

— Без тебя? Я просто слонялась по музею.

Действительно, подобно ребенку, впервые попавшему в зоопарк, Элейн металась от клетки к клетке, стараясь посмотреть всех животных.

— Это просто сказка. Не знаешь, за что раньше схватиться, — сказала Элейн. — Какая ты счастливая, что живешь рядом с музеем «Метрополитен».

— Раньше я ходила сюда часто.

— Теперь больше не ходишь?

— Я увидела то, что мне не следовало видеть. — Барбара взглянула на часы.

— Что напоминает мне… нам следует поспешить, иначе Робби будет нас ждать.

Они вышли на улицу. Воздух прогрелся, солнечный день напомнил Испанию, подумала Барбара, вспомнив множество подобных, проведенных в Барселоне.

— Я тебя не подвожу, а, Барб?

— Нет.

— Ты сегодня вечером увидишься с Тедди?

— Не знаю.

— Не хочу лезть с советами, но, наверное, тебе следует позвонить ему. Он наверняка переживает по поводу твоего отъезда.

Робби ждал их у дома. Облокотившись на свой миниатюрный красный автомобиль, он изучал дорожный атлас. Элейн заметила его, как только они вышли из-за угла, и, бросившись к нему, обогнав Барбару, повисла у него на шее. Похоже, он оказался застигнут врасплох и позволил, чтобы его пообнимали и почмокали в щеки. Поверх плеча Элейн он смотрел, как к нему приближалась Барбара, и когда ее заслонила голова Элейн, он отодвинул девушку в сторону.