Компиляция. Введение в патологическую антропологию - [67]

Хозяин кабинета с белым диваном стоял перед окном. Большой город спешно зажигал свои ночные огни, словно торопясь раздавить их непомерной тяжестью последние проблески догоревшего заката. «Будто гусеницу топчет…» — подумалось хозяину. Он казался спокойным, но его подергивающаяся время от времени левая ноздря выдавала некоторое нервное напряжение. Хозяин чего-то ждал.

Хорек вел себя беспокойно, шнырял из угла в угол, иногда останавливался, замирал, вытянув длинную морду, точно принюхиваясь, и вновь срывался с места в беспорядочный бег.

— Что с тобой сегодня, Ланселот? — обратился к нему хозяин — Не суетись, дружище, и не бойся ничего! Этот мир нашего страха не заслуживает!

Хорек обернулся на хозяйский голос и ангел, как всегда гнездившийся на люстре, уловил в его маленьких темных глазах проблеск обреченности, которую всегда безошибочно предвидят животные и в которую до самого последнего мига не верят люди.

Ожил интерком.

— Сэр… — бархатный женский голос звучал тревожно.

— Что такое, Таби?

— Сэр, — продолжила секретарша — Звонит Хэнк.

— Какого черта? — хозяин явно был удивлен — Почему не Джейк?

— Я не знаю. Но он, кажется, очень взволнован… Говорит, срочно. Что мне делать?

— Хорошо, переведи сюда и оставь на громкой связи, — ответил хозяин — И, Таби, ты можешь идти. Завтра возьми выходной.

— Спасибо, сэр! — повеселела Таби — Перевожу.

— Говори! — коротко бросил хозяин собеседнику, звук частого сиплого дыхания которого уже заполнил пространство кабинета.

— Босс… — Хэнк явно не знал, с чего начать — Босс…

— То, что я — твой босс, не является для меня новостью. Почему мне звонишь ты? Где Джейк?

— С Джейком беда, босс! — выдавил Хэнк и снова замолчал.

— Послушай, Хэнк, так мы с тобой далеко не уедем. Живо взял себя в руки и доложил все по порядку!

— Девчонка, сэр, чертова официантка из «Луны»… Она отстрелила Джейку яйца! Начисто, сэр! Там вообще — весь низ разворотило! Пистолетик-то — игрушечный почти, так, пугалка карманная, а надо же… Джейк потерял много крови, доктор сказал, если дотянет до больницы — есть шанс…

— Черт тебя подери, Хэнк! Что ты такое городишь?! — хозяин начинал свирепеть — Какая девчонка?! Откуда она взялась?! Я же сказал — по порядку!

— Да, сэр, слушаюсь, сэр! Значит, было так: мы с Томми, как обычно, состояли при Джейке. Около семи позвонили парни, ну, эти, новенькие, Азиат и Пижон, сообщили, что взяли панка. Джейк приказал везти его к Вам. Мы с ним тоже в вашу сторону собрались. Не прошло и пяти минут, звонит этот полупедик, что за «Луной» смотрит, Арчи, кажется, и вопит, что парней положили. Кто, что — неизвестно. Мы, разумеется, меняем маршрут и в «Луну». Прибыли почти одновременно с копами. Благо, старшим у них оказался Герера, который на прикорме у нас. Пока они там свои дела делали, Джейк решил, что мы в «Луне» подождем. Сам пошел в комнату для особых гостей, а нас у дверей оставил, сказал, один хочет побыть, во лбу пошарить. Надо сказать, сэр, неважно он выглядел. Какой-то посеревший, что ли, был. Ну, один, так один. А минут через пятнадцать нарисовывается эта девчонка. Говорит, Арчи послал. Узнать, не нужно ли чего. Ну, мы ее и пропустили. Томми еще пошутил, мол, сейчас она Джейка нашего починит женским методом. Что уж там между ними произошло, не видел, может, Джейк и в самом деле поднагнуть ее решил, а та — взъерепенилась. Только сначала что-то изнутри об дверь шарахнулось сильно, а потом — выстрел. Мы дверь вышибли, Джейк весь в кровище, на полу скрючился, за то место, где причиндалы были, схватился, а девка — без сознания лежит. Вот и все, сэр…

— Так… С Джейком понятно. С девкой что?

— Мы ее от копов спрятали, связав предварительно. Герере сказали, что через задний ход рванула. Теперь ждем ваших распоряжений.

— Почему сразу в расход не пустили?

— Так как же?.. Нас Джейк всегда инструктировал, что если происходит что-то невероятное, необходимо ситуацию заморозить всеми возможными способами и Вас об этом известить. Говорил, Вы любите странности всякие. Мы и решили, что страннее некуда.

— Правильно говорил и решили правильно. Значит, так: — девку доставить ко мне, чем скорее, тем лучше. Только в чувство ее привести не забудьте. Всё.

Хозяин щелкнул пальцами. Немедленно сработал невидимый датчик, оборвав соединение.

— Видишь, Ланселот, — вновь обратился к хорьку хозяин — Какой занятный сюжет закручивается. А ты говоришь, что жизнь — скучная штука.

Хорек, разумеется, ничего подобного не говорил, что и дал тотчас понять, недовольно фыркнув.

Ангел на люстре беззвучно вздохнул…

Рабочий дневник

Живи тысячу лет. Прочти тысячу книг. Смени тысячу профессий. Переспи с десятком тысяч партнеров противоположного пола. Или даже своего, если нарисовался на свет с врожденным неоперабельным вывихом той доли мозга, которая отвечает за сексуальные предпочтения. Однажды, когда ты тысячный раз будешь прибираться с одного места жительства на другое, твой самолет провалится в глубокую воздушную яму. Или среди ночи какой-нибудь подвыпивший мудак дернет стоп-кран летящего на полном ходу скорого поезда, в котором ты едешь. Или, неверно свернув с федерального шоссе на проселочную дорогу и откровенно про**в упреждающий знак о том, что дорога эта закончится весьма скоро и не каким-нибудь безобидным тупиком с престарелым, изъеденным термитами деревянным шлагбаумом, прямо за которым будет начинаться унылое непаханое поле или лес дремучий, чудом остановишь машину в трех дюймах от кромки Большого Каньона. Люди, первый раз испытывающие чувство внезапной невесомости, описывают его так: сердце в миг тяжелеет и обрывается. Падает прямиком в толстый кишечник, где начинает неистово колотиться, будоража неспешно перебраживающее в тебе дерьмо. Ты почувствуешь то же самое. Слетев со спальной полки, ты крепко приложишься башкой о какую-нибудь дрянь, крайне удачно расположенную для того, чтобы именно ты, послушный одному из законов классической механики сэра Ньютона, об нее приложился. Остановившись перед обрывом, в который ты неминуемо, казалось бы, должен был угодить, многосерийного тантрического оргазма ты также не достигнешь. Сто к одному, первой мыслью, которая тебя посетит, когда ты вновь обретешь способность соображать, будет вопрос: «Блядь, на хуя?!»