Компиляция. Введение в патологическую антропологию - [3]

Тим решил обойти мертвеца кругом. Странное дело, мертвец все время был обращен лицом к Тиму. Тим делал шаг — мертвец начинал вращаться. Тим останавливался — и мертвец замирал. Тим подошел к окну и присел на подоконник. Зазвонил мобильник. Не отрывая взгляда от мертвеца, Тим медленно достал трубку из кармана и поднес ее к уху.

«Тик-так, Тим!» — произнес далекий насмешливый голос.

«Твою…» — только и успел произнести Тим, прежде чем взрывная волна вышвырнула его наружу вместе с осколками стекла, шрапнелью сорванной со стен штукатурки, обломками оконной рамы и ошметками Джона До.

Шарик от пинг-понга отскочил от асфальта и упал аккурат в открытый канализационный люк.

Рабочий дневник

Любой производственный процесс требует побочного расходного материала. Необходимого для того, чтобы конечный продукт имел практический смысл.

Гончар замешивает глину. Глина — это основа. Вокруг нее все вертится. Кроме, разве что, гончарного круга. На котором вертится сама глина. Конечно, этим незамысловатым парадоксом можно пренебречь.

Гончарный круг — порождение технологии. Технология же по отношению к самому процессу — вторична. По большому счету, без нее можно обойтись. По крайней мере, так считает идеальный гончар.

Идеальный гончар трудится не ради прокорма. У идеального гончара в запасе много времени. Идеального гончара заботит лишь идеальный кувшин. Который когда-то выйдет из под его рук.

Идеальный гончар не обязательно должен иметь золотые руки. Руки идеального гончара вполне могут произрастать из жопы.

Идеальный кувшин может быть кособоким.

Определяющее понятие здесь — надежность. Надежность гончара заключается в намерении завершить работу. К которой он уже приступил. Которая, возможно, никогда не закончится.

Надежность кувшина — в непреклонном намерении не позволить содержимому просочиться сквозь его стенки.

Верховное божество древних шумеров гончарного дела не чуралось. В один прекрасный день ему вздумалось слепить сосуд, в который можно было бы влить душу. Слепил. Хорошо получилось. Красиво. Округло. Поставил бог человека на ноги, а те — подломились. Непорядок… Но шумерский бог был идеальным гончаром. Перелепил. Получилось менее красиво, но устойчиво. Пошел дождь. Человек размяк и расплылся. Дрянь дело…

У идеальных гончаров случаются приступы идеальной слабости.

Обычная слабость — незаконнорожденное дитя всепожирающего Молоха. Аппетит, конечно, не тот, но геморроя от нее случается не меньше, чем от родителя. Это отдельная тема.

Идеальная слабость — всего лишь пустота. Разрыв между сейчас и сейчас. Она не делает уязвимым, потому, что не измеряется временем. Она ни на что не влияет, поскольку сама она — ничто. Всего лишь отвлеченное понятие. Архетип невесть чего. Сомнение, возведенное в степень убежденности. Ноль, вывернутый наизнанку. Ухо от селедки. Мадригал здравому смыслу. Очередное допущение…

Бог собрал хвороста. Бог развел огонь. Бог решил сжечь свою неудачу. Напоследок решил еще раз перелепить. Получилось и вовсе черт-те что. Бог вздохнул и швырнул поделку в огонь. Костер прогорел и погас. К удивлению шумерского божества, поделка не сгорела. Огонь сделал ее еще менее привлекательной, на вкус бога. Но она оказалась надежна. И ногами, и дождь ей был нипочем. Идеальна.

Таким образом шумерский бог ввел в обиход идею расходных материалов. Хворост не вошел в состав человеческой плоти. Искра, высеченная огнивом, не запечатлелась в человеческих глазах. Искра жила долю мгновения. Костер полыхал час. Хворост стал пеплом. Пепел ушел в землю и развеялся ветром. И хворост, и искра полностью израсходовались. Не став частью идеала, они оказались необходимым условием его сотворения.

Как правило, исходные компоненты для создания той или иной вещи и расходные материалы для обеспечения созидательного процесса — разнородны. Таково свойство природы — противиться каннибализму и инцесту.

Противиться-то она может, но исключить их из списка явлений, ее составляющих, природа бессильна. Особенно, если дело касается человека и всего, что им понаворочано.

Характерный пример: — расходный материал в индустрии новостей — сами новости. События и происшествия. Ибо конечный продукт — это не репортаж по телевидению или радио и не статейка в газете. И уж тем более не общественный резонанс. Кому он вообще сдался?! Обсасывание пикантных подробностей, если таковые имеются, пляски на костях, спекуляции на обесценившихся акциях… Все не то. Основная цель — это девальвация всех и всяческих злободневных приоритетов во имя стабильности курса единственно возможной твердой валюты — никогда не умирающего завтра. Не умирающего оттого, что оно, блядь, никогда не наступит, видите ли! Вот где роется извечный шелудивый пес, кость ему в глотку.

Если допустить, что эволюция — творческий путь к совершенству, то человеческая эволюция выглядит еще менее приглядно, нежели новостная индустрия.

Стоило шумерскому богу запустить удачный прототип в массовое производство, как тот немедленно покусился на звание идеального гончара и принялся лепить сам себя. Лепить и перелепливать. Выстраивать замкнутый безотходный цикл, отведя себе универсальную роль. Сам себе сырье, сам себе хворост, сам себе конечный результат.