Компиляция. Введение в патологическую антропологию - [24]

Ангел всегда следовал этому правилу.

Сейчас он находился в том же самом огромном кабинете с бронзовой люстрой, кожаным диваном и ручным хорьком. Последний был увлечен охотой, организованной для него хозяином. Посреди кабинета находилось что-то вроде вольера, в котором разгуливала дюжина живых цыплят. Подрощенных до того возраста, когда первородный желтый пушок сменяется первым робким пером. Вольер был огорожен бортиком, точно такой высоты, чтобы у цыплят не было возможности через него перебраться. Зато хорьку перемахнуть через бортик не составляло ровным счетом никакого труда.

Хорек начинал издалека. Делал вид, что обнаружил будущую добычу вот-вот только что. Замирал, чтобы не спугнуть цыплят прежде времени. Не спускал с них взгляда. Принюхивался. Бесшумно подкрадывался. Его гибкое продолговатое тело как будто бы струилось по полу. Подобравшись к вольеру на достаточное для прицельного прыжка расстояние, хорек взвивался в воздух. Приземлялся в гуще цыплят, вызывая среди них переполох. Цыплята, суматошно галдя, бросались врассыпную. Хорек хватал замешкавшегося птенца и прокусывал ему голову. После чего волок уже дохлого, но все еще бестолково дергающего крыльями цыпленка в дальний угол. Дохлых цыплят в углу скопилось уже около десятка. Хорек не был голоден и душил юных птиц исключительно ради спорта. Искреннего, невинного, ничем не замутненного убийства. Цыплячий переполох вскоре утихал, словно и не случилось ничего.

— Все то же самое… — задумчиво произнес хозяин хорька, с интересом наблюдавший за охотничьими поползновениями своего любимца. — Что птичья бестолочь, что бестолочь человечья. Никакой разницы.

Включился интерком и женский голос с глубокими бархатными нотками доложил:

— К Вам Джейк, сэр!

— Пусть заходит, — сказал хозяин хорька.

— Доброе утро, сэр! — поздоровался Джейк, зайдя в кабинет.

— Здравствуй, Джейк! Какие новости?

— Все в норме, сэр. Дела идут своим чередом, контракты выполняются, поступления приходят в срок. Вот только в «Одноглазой луне» вчера заварушка случилась. Темное дело, сэр. У Пигмея Вилли, знаете, наверное — тот самый бешеный немецкий бугай, что в прошлом году под Рождество заявился к Хорхе, который без спросу завел свое дело на четырнадцатом участке. Эти латины, они — ревностные католики. Почти такие же повернутые на религии, как итальянцы. Рождество для них — свято. В сочельник садятся всей семьей за стол, молятся и ждут звезду. Вот и Хорхе — сидит у себя дома, с ним жена и трое ребятишек. Мал мала меньше. Чистенькие, умытые и разодетые в пух и прах. На столе дымится какая-то их мексиканская рождественская дрянь. Вы же знаете, сэр, я не любитель всяких там чили и тако. И тут вваливается Вилли. У Хорхе при входе стояли два дундука-охранника. Парни Вилли их тихонечко подсняли. Ну, значит, вваливается Вилли и с ходу так заявляет: ты, Хорхе, баклан. Ты, Хорхе, по-бакланьи поступаешь. С тебя, Хорхе, причитается. Хорхе — на дыбы. Мол, никто ему не указ. Вилли так спокойненько переспрашивает: не указ, говоришь? Не указ! — подтверждает тот, а сам руками под столом шурует, то ли шары гоняет, то ли пушку ищет. Тогда Пигмей Вилли хватает его за грудки, одним рывком выдергивает из-за стола и выкусывает Хорхе кадык. Прямо на глазах у Хорхиного семейства. Швыряет Хорхе на пол, поднимает крышку супницы и выплевывает кадык в похлебку. После чего поздравляет вдову и сирот с Рождеством, желает приятного аппетита и удаляется. Так вот, у Пигмея Вилли вчера был юбилей. Он и его ребята отдыхали. Спокойно отдыхали, насколько понятие спокойствия соотносится с Вилли. Около полуночи в «Луну» зашел какой-то парень. Никто его прежде в «Луне» не видел. Чужак, одним словом. Уж что там Вилли на него взъелся — неизвестно. Да только взял Вилли бутылку бурбона, разбил ее о край стола, да и отмахнул «розочкой» парню голову. Не то, чтобы начисто, но зрелище было то еще. Кровища фонтаном и все такое. Само собой — суматоха, девки визжат. А когда поуспокоились, труп куда-то исчез. Бесследно. И кровь испарилась. Чертовщина…

— Забавная история, — усмехнулся хозяин хорька. — А что с панком?

— Полагаю, все в порядке, сэр! — ответил Джейк — Пацаны где-то добыли покойника. Начинили его взрывчаткой, так, что та разве что из ушей не лезла и подвесили мертвяка у панка в берлоге. Сами засели в доме напротив. Как только панк пришел, сразу же и рванули. Говорят, славно громыхнуло.

— Что ж, неплохо, — оценил хозяин хорька.

Снова включился интерком.

— Пришел Ваш брат, сэр! — доложила секретарша.

— Пусть войдет! — сказал хозяин хорька и указал Джейку на одно из кресел, расставленных вдоль конференц-стола — Присядь пока, Джейк! Ты мне еще понадобишься. — после чего поднялся с дивана и, широко улыбаясь, пошел навстречу вошедшему в кабинет человеку. Человек был рослым, длинноволосым и красивым. Той зловещей холодной красотой, которой природа, по неясным соображениям, любит наделять самых кровожадных выродков. В правой руке человек держал дорогой кейс.

— Дикки, малыш! — поприветствовал вошедшего хозяин — Рад тебя видеть!

Дикки поставил кейс на пол и братья обнялись.