Комонс - [74]
– То есть, послезавтра. Сочиним очередную историю про сборы, а её пригласим отправиться вместе с вами. Вы же занимаетесь в театральной студии?
– Ну да…
– Вот и хорошо, скажете – репетиция какая-нибудь, спектакль ставите, без неё никак. Все бумаги обеспечим. Мы, конечно, действуем пока неофициально, без ведома руководства, но кое-какие возможности имеются.
…а вот это действительно новость!..
– Неофициально? Но почему? Если вы поверили, то и другие, наверное, тоже поверят? Тем более, вы и в архивах нашли…
Генерал усмехается, на этот раз невесело.
– Мне бы твою уверенность… И потом – ты можешь дать гарантии, что кто-то из этих не проник и в Контору? Сидит там, глубоко законспирированный, и ждёт своего часа?
– Не могу.
– Вот и я не могу. Так что не будем пока рисковать. В себе я уверен, в своих парнях тоже – это курсанты института КГБ, и уж их-то твои пришельцы никак не могли завербовать заранее. Пока хватит. Понадобится – подумаем, кого ещё подключить. Только уж девочку как-нибудь успокой, чтобы глупостей тут не наделала.
Как мы с Серёгой по очереди ездили в Москву, чтобы забрать из дому всё необходимое для внезапных «сборов», как уговаривали Миладу, убеждали, что ничего страшного, и родителям всё объяснят – это отдельная история. На «дачу КГБ» нас доставили в неприметном «РАФике» с плотно задёрнутыми шторками на окнах. Карменсита осталась с нами, как и водитель Толя – дядя Костя велел помочь кубинке с растопкой печи и колкой дров.
А в первую же ночь дачу атаковали.
– «Третий», я «Первый»!
Карменсита тоже выудила откуда-то коробочку «уоки-токи» с короткой антенной и говорит в неё.
– «Третий», я «Первый»! Подошли со стороны леса – четверо, карабин, гладкие, автомат. Все целы, ведём бой.
Тут, же, словно в подтверждение её слов, во дворе – частое «тра-та-та-та!», и остатки оконных стёкол сыплются на пол весёлым искрящимся дождиком. Это не «Калаш», уж его я по звуку всяко отличу. Похоже на пистолет-пулемёт, вроде «Узи» или того же «Скорпиона».
– «Первый», я «Третий»… – захрипело в ответ. – Не высовывайтесь, пусть подойдут к дому, мы их держим. По сигналу – дайте огоньку в окна, только поверху, нас не зацепите…
Проходит минута, другая, рация шипит – «Пошли!» – и двор взрывается перестрелкой. Толя и Карменсита по очереди приподнимаются, выпускают в окна очередь за очередью. За их спинами, пригибаясь, пересекаю комнату, мухой взлетаю по лестнице. Узкая мансарда, приоткрытое окошко… выглядываю – на снегу два неподвижных тела, ещё двое бегут по снегу к забору, за ним стеной высятся неразличимые в ночном мраке ели. Вслед им летят пули, поднимают фонтанчики снега – мимо, мимо! Вот первый уже добежал, подтянулся, одним движением перебросил своё тело через бетонный серый забор.
Упираюсь в подоконник, ловлю второго беглеца в перекрестье оптики. А у этого подготовочка хромает: пробует подтянуться, срывается в снег, испуганно пригибается – струйка пуль из Толиного «Стечкина» выбивает бетонное крошево возле головы. В отчаянном усилии взгромождается на гребень бетонной плиты, и тут-то я плавно, на выдохе, нажимаю на спуск. Тело беглеца дёргается, мешком падает на ту сторону, и двор наполняется людьми в белых маскировочных халатах, с короткими автоматиками наизготовку. Они тоже кидаются к забору, но оттуда, из промозглой мглы, раздаётся мотоциклетный треск, по соснам мельтешат яркие, белые лучи – и звуки движком стремительно удаляются, тают в ночи.
Успокоить Миладку так и не удалось. Стрельба уже давно прекратилась, а она так и сидела, закаменев, вцепившись в Серёгин свитер. А когда её пальцы стали по одному разжимать, отлеплять от этой спасительной соломинки – внезапно впала в буйство – стала истерически рыдать, хохотать, молотила кулачками Карменситу, расцарапала физиономию ни в чём не повинному Асту… Пришлось, прижав её к диванной подушке, предварительно брошенной на пол, вколоть дозу чего-то успокоительного из крошечного пластикового тюбика. Такой же укол девушка предложила и Серёге. Тот нахмурился, но спорить не стал, покорно подставил предплечье.
Мне, что характерно, предлагать не стали – видимо, кубинка была в курсе моего особого статуса.
Уколы подействовали почти сразу. Мы с Карменситой уложили ребят по спальням (девушка аккуратно подоткнула Милке одеяло и ласково провела ладонью ей по щеке) и отправились осматривать плоды нашей победы.
– Что за disparates… ерунда? – от волнения кубинка мешает русские и испанские слова. – У ваших bandidos не нашлось ничего, получше этого хлама?
Вооружение налётчиков в вправду, иначе, как жалким, не назовёшь: охотничье ружьё, охотничий же карабин «Лось» с оптическим прицелом и непонятный уродец с дисковым магазином, при близком рассмотрении оказавшийся старичком ППШ со срезанным кожухом, укороченным вдвое стволом и грубо отпиленным по шейку прикладом. Плюс «Макаров», найденный за поясом одного из убитых – и никаких тебе оперативных кобур и прочих приспособлений для скрытого ношения!
Похоже, история повторяется – противник, как и в трёх предыдущих случаях, подготовился к нападению из рук вон скверно. Правда, планируя нападение, они сумели проявить некоторую смекалку: подошли к «объекту» не со стороны соседних дач, и не с улицы, а со стороны Леса, через забор. Логично, вроде бы – если не учитывать глубокого, даже сейчас, в последних числах марта, снега. Любой, кому бы вздумалось обойти дачный посёлок вдоль общего двухметрового забора из бетонных плит, неизбежно оставит дорожку следов, ясно различимую в темноте. Потому и генеральские «ребята», засевшие на соседних дачах, об этом варианте особо не парились – двое их коллег, оставленных возле въездного шлагбаума, время от времени проверяли периметр посёлка на предмет следов и каждый раз сообщали о том, что всё в порядке, чужие здесь не ходят.
Наш современник находит на чердаке своей дачи рабочие журналы секретной лаборатории, закрытой и преданной забвению давным-давно, в середине тридцатых годов. Он сам когда-то в свои студенческие годы раскопал эти журналы в кучах старого хлама, работая на расчистке подвалов своего ВУЗа – нашёл, заинтересовался, забрал домой, да так и забыл. И вот, спустя сорок лет без малого руки, наконец, дошли, чтобы разобраться в старых лабораторных записях и попытаться реализовать то, что в них изложено. А именно - изготовить загадочный механизм, чертежи которого нашлись в журналах.
Седьмая книга из цикла «Коптский крест». Попаданцы и их друзья пытаются разгадать тайну происхождения межвременных порталов. Для этого Иван Семёнов со своими друзьями отправляется в Лондон – им предстоит раздобыть сведения о местонахождении древнего артефакта, похищенного бельгийским авантюристом ван дер Стрейкером для британской разведки. А тем временем отец Ивана отправляется на юг Франции, чтобы найти секретное убежище эзотерического ордена «Золотой Зари»…
Наш современник, реконструктор, литератор, любитель и знаток наполеоновских войн. Да, он попаданец. Но его задача не переиграть историю, а наоборот, не позволить сделать это другим. Кому? Как? Это и предстоит выяснить – если, конечно, он успеет. Потому что времени нет. Совсем. Неведомые силы кидают его вместе с горсткой ни о чём не подозревающих спутников в самое горнило нашествия Бонапарта на Россию. итак – середина августа 1812-го года, в двух десятках вёрст от Старой Смоленской дороги. И до дня Бородина остались считанные дни.
Хотите попасть в прошлое? Полазить в таинственных подземельях в полном диггерском снаряжении? Увидеть мир девятнадцатого века, вжиться в него и закружиться в вихре приключений? Тогда отправляйтесь туда, и лучше – всей семьей, не мешкайте! Нет межвременного портала? А вот у героев книги он есть!Одна беда – глава семьи совершенно упустил из виду, что у мальчишек могут быть свои взгляды на то, как следует вести себя в чужом времени. И теперь художества четырнадцатилетнего Ивана и его приятеля-гимназиста приходится расхлебывать взрослым! Да и сами взрослые – что уж скрывать? – порой ведут себя беспечно и невнимательно.
Министерство обороны Российской Федерации проводит масштабный эксперимент по изменению прошлого. В 1854 году на Крымскую войну должен отправиться батальон морпехов на большом десантном корабле.Но что, если что-то пойдет не так и в воронку времени угодят попутчики – гидрокрейсер «Алмаз» и миноносец «Заветный» из 1916 года? Англо-франко-турецкое вторжение встретят не суперсовременные боевые корабли, а русские моряки и авиаторы с Первой Мировой. Смогут ли фанерные этажерки с малокалиберными бомбами причинить вред английским пароходофрегатам, а торпеды с миноносца отправить на дно французские парусные линкоры?Морякам-черноморцам не впервой сражаться с врагом, рвущимся к Севастополю!
Занимательная прогулка в прошлое закончилась, и теперь героям предстоит вступить в жестокую схватку. На кону – судьба страны и десятки жизней; надеяться остается только на себя и своих друзей. И даже риск навсегда остаться в прошлом и разделить судьбу его обитателей – это, как выяснилось, не самое страшное. Враг не дремлет: бомбисты-народовольцы, нашедшие общий язык с политическими радикалами из будущего, – вот взрывоопасный коктейль, который способен вывернуть наизнанку всю историю Российской империи.
Профессор обрадовался, что стал первым жителем Земли, выбранным для официального контакта с инопланетянином. Житель Марса заранее подготовился к встрече, выучил английский язык, а прибыв в квартиру профессора, сразу огорошил его вопросом: «Где это находится?». Дальнейшие события развивались непредсказуемо и едва не довели семью профессора до инфаркта.
Фрэнсис Легран был знаменитым актёром. За свою жизнь он сыграл множество театральных ролей и умер знаменитым. Последние пять лет жизни он провёл затворником, создавая коллекцию своих портретов, статуй, фотографий, бюстов, эскизов и т. п. — всего набралось 237 штук.Спустя некоторое время после смерти старика в дом, где хранится коллекция и живёт вдова, приезжает сын актёра — неудачник и алкоголик. Пока был жив отец, над сыном всегда висел его авторитет и воля. Жизнь молодого человека не сложилась. Однажды, когда матери не было дома, парень напился в очередной раз и портреты отца заговорили с ним…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дамы зачастую — причины столновений мужчин. И вот опять этот запах духов, скрип стула возле стойки и едва слышный вздох. Ей около двадцати, у неё золотистые волосы. Она всегда носит черное платье. Но она не совсем обычная девушка, да и парень рядом с ней — не Джеф ли?
Пол прожил с женой долгую счастливую жизнь, но настал день, когда память и разум Гвендолин начали слабеть. Пол готов на все, чтобы вернуть любимую. Рассказ − номинант премии Хьюго за 2006 год.
«Спина болит, руки ноют, пот безжалостно заливает глаза. Пить хочется отчаянно, и голова как бы сама собой поворачивается туда, где на краю поля, шагах в тридцати, рядом с грудой всякого барахла, отблёскивает тусклым пятидесятилитровая молочная фляга с надписью «для питья». Флягу наполняли всего пару часов назад, и вода – ледяная, колодезная – наверняка ещё не успела нагреться на солнце…».
История «комонса-попаданца» выходит на финальную прямую, только тянуться эта прямая будет не один миллиард километров. Одна, взрослая часть его личности делает то, зачем она послана в самое логово Пришельцев-Десантников. Благо, там он действует не один, а в компании своей боевой подруги. А его юный альтер эго тем временем всерьёз берётся за дело на Земле – здесь ещё остались Десантники-Пришельцы и их необходимо разыскать и зачистить. Задача поставлена предельно ясно: "новому Вторжению из космоса – не быть!" Но для этого придётся действовать новыми методами, найти и подготовить соратников, способных решать небывалые задачи.