Комната - [2]
Ты всегда возвращаешься туда, откуда начинал. Без разницы, что происходит. Снова в той же клоаке. Даже если сутки напролет спать, все равно вернешься туда, где начал. Сидишь на краешке кровати целые сутки и все ждешь, когда придет сон, уставившись в проклятую стену. Чертов ночной свет мерцает, а твои глаза открыты.
Хорошо, хоть стена серая.
Серая.
Цветом почти как шаровая краска, в которую красят военные корабли. Глаза от нее не устают. Хреновенько было бы с постоянно включенным ночным освещением без такой вот блестящей стены, сияющей тебе в лицо.
Точно. Вот откуда этот серый, как у крейсера, цвет. Сколько мне тогда было? Наверное, 8 или 9. Он был в моем чулке с подарками на Рождество. Как этот крейсер назывался, не помню, но клеем он вонял будь здоров.
Кажется, мама помогла мне его склеить. Обычно-то она мне помогала. Пару дней мы его клеили. Может, и больше. Я тщательно обработал клеящиеся поверхности наждачкой. Клей был из тех, что сохнут целую вечность. Надо было подолгу аккуратно прижимать склеенные части друг к другу, пока клей сохнет. И делать это рядом с открытым окном. Вонь была ужасной. Кажется, покрасить крейсер в серый цвет было моей идеей.
Или нет? Возможно, в инструкции было написано покрасить его в серый.
Как бы то ни было, помню, как покупал краску для этого дела. В хозтоварах через улицу. Маленькая баночка всего за десять центов. Столько же стоил сэндвич с ветчиной и картофельным салатом в кулинарии Kramers. Выглядел крейсер после покраски так себе, может быть, дело было в краске, не знаю. Чего-то не хватало. С моделями самолетов такая же история. Они никогда не выглядят так, как должны были бы выглядеть. Однако было забавно их собрать, чтобы потом поджечь. Сгорали они быстро, это да. Вот уж точно было невероятной тупостью в поте лица клеить эти сраные модельки. Тратил кучу времени, и что в итоге? Модель самолета. Тупейшая херня.
К черту. Лучше смотреть на бетонный пол в попытках создать из испещряющих его пятнышек разнообразной формы какие-нибудь образы. Это гораздо легче получается, когда смотришь на плывущие по небу облака. Он внимательно изучал взглядом пол, но чем дольше смотрел, тем быстрей пятнышки на полу сливались в монолитную серую массу. В конце концов, внимательно изучив каждый доступный глазу дюйм пола, его взгляд достиг двери. Он посмотрел на маленькое окошко. Да, знаю – рубашки, штаны, полотенца, одеяла. Назад, вперед – вперед, назад.
Он посмотрел на стену, прикрыл глаза и откинул голову назад. СЕВЕР, СЕВЕРО-СЕВЕРО-ВОСТОК, СЕВЕРО-ВОСТОК, ВОСТОК СЕВЕР ВОСТОК, ВОСТОК; ВОСТОК ЮГО-ВОСТОК, ЮГО-ВОСТОК, ЮГО-ЮГО ВОСТОК, ЮГ; ЮГО-ЮГО-ЗАПАД, ЮГО-ЗАПАД, ЗАПАД ЮГО-ЗАПАД, ЗАПАД, ЗАПАД СЕВЕРО-ЗАПАД, СЕВЕРО-ЗАПАД, СЕВЕРО-СЕВЕРО-ЗАПАД. СЕВЕР. Да, все правильно. Давай посмотрим на СЕВЕР, СЕВЕРО-СЕВЕРО-ЗАПАД, СЕВЕРО-ЗАПАД, ЗАПАД СЕВЕРО-ЗАПАД, ЗАПАД; ЗАПАД ЮГО-ЗАПАД, ЮГО-ЗАПАД, ЮГО-ЮГО-ЗАПАД, ЮГ; ЮГО ЮГО-ВОСТОК, ЮГО-ВОСТОК, ВОСТОК ЮГО-ВОСТОК, ВОСТОК; ВОСТОК СЕВЕРО-ВОСТОК, СЕВЕРО-ВОСТОК, СЕВЕРО-СЕВЕРО-ВОСТОК, СЕВЕР.
Да, опуская голову и открывая глаза – компасом по-прежнему могу пользоваться. Вдоль и поперек. Господи, лет двадцать пять прошло. Больше. Был лучшим в отряде. И следопытом тоже. Думаю, и узлы я тоже смог бы вязать как раньше – колышку, двойную восьмерку, морской узел, беседочный… Он закрывает глаза и вспоминает иллюстрации из руководства для скаутов, потом открывает глаза и кивает: да, запросто мог бы вязать узлы. Там их было больше, точно не вспомнить… еще там были полуштык, мертвый узел. точно. да.
Почти забыл о них. Пожалуй, у нас был самый маленький отряд в городе, по крайней мере, в Бруклине. Ну и весело было, откидывая голову назад, подумал он с улыбкой, особенно игра в догонялки. Хэнсон меня сделал в тот раз. Я попытался сбить его с ног, но он все равно меня обошел. Мы себя не жалели, это точно.
Как тогда, когда я попытался загасить Пи Ви Дэя. Надо было вывести его из игры за то, что он заступил за линию, но я бросился ему под ноги головой вперед, вместо того чтобы сбить гада плечом. Само собой, приземлился на задницу. Весь дух из меня выбил. Глупо было на него так кидаться. Надо было сбоку налетать, тогда бы я его точно снес. Проход был бы обеспечен. Никого в пределах 10–12 ярдов от нас. Тупой сукин сын.
Выиграл ли он тогда? Не думаю, что та ситуация сильно нам навредила. Какая, к черту, разница. Ну, просрал я тот проход, и что? Он закурил с вызывающим выражением лица, наблюдая за дымом, спиралями струящимся с кончика сигареты и расплывающимся по комнате.
Для чего тут вообще вентиляторы? Нихрена не работают. Можно прямо на них дымить. Вообще ничего не всасывают. Дым висит себе и висит. Вообще никакой вентиляции. Запирают тебя в комнате 2 на 4 метра, да и хрен с тобой. Кучка мерзких трусливых ублюдков. Кто они такие вообще, чтобы запирать мужика в чертовой мышиной норе? Никогда о таком дерьме не слышал. Я им устрою. Снесу крышу всему чертовому полицейскому департаменту. Заодно и гнилой тюремной системе – сигарета летит в угол. Я им, бля, покажу, кто есть кто. Эти суки у меня попляшут. Вся их вонючая, мерзкая кучка – он сбивает подушку, укладывает ее у стены и растягивается на койке, кладет руки под голову и закрывает глаза
Гарри Уайт – удачливый бизнесмен, быстро шагающий по карьерной лестнице. Все его знакомые сходятся на том, какой он счастливец: карьера стремительно идет вверх, а дома ждут красавица-жена и милые детишки. Только вот для Гарри этого недостаточно. Демон саморазрушения требует все новых жертв – мелкие кражи, измены со случайными женщинами. Ничто из того, что еще вчера заставляло его сердце биться сильнее, больше не работает. Остается переступить последнюю черту на пути к абсолютному злу – совершить убийство…
"Реквием по Мечте" впервые был опубликован в 1978 году. Книга рассказывает о судьбах четырех жителей Нью-Йорка, которые, не в силах выдержать разницу между мечтами об идеальной жизни и реальным миром, ищут утешения в иллюзиях. Сара Голдфарб, потерявшая мужа, мечтает только о том, чтобы попасть в телешоу и показаться в своем любимом красном платье. Чтобы влезть в него, она садится на диету из таблеток, изменяющих ее сознание. Сын Сары Гарри, его подружка Мэрион и лучший друг Тайрон пытаются разбогатеть и вырваться из жизни, которая их окружает, приторговывая героином.
Может ли человек жить, если, по мнению врачей, он давно уже должен был умереть? Можно ли стать классиком литературы, не получив высшего образования и даже не окончив школы? Можно ли после выхода в свет первой же книги получить мировую известность? Хьюберт Селби на все эти вопросы ответил утвердительно. Став инвалидом в 18 лет, Селби не только остался жить вопреки всем прогнозам врачей, но и начал писать книги, которые ставят в один ряд с произведениями Германа Мелвилла и Джозефа Хеллера.Роман «Глюк» — это шокирующее повествование от лица террориста, вполне вероятно, виртуального.
«Последний поворот на Бруклин» Хьюберта Селби (1928) — одно из самых значительных произведений американской литературы. Автор описывает начало сексуальной революции, жизнь низов Нью-Йорка, мощь и энергетику этого города. В 1989 книга была экранизирован Уди Эделем. «Я пишу музыкально, — рассказывает Селби, — поэтому пришлось разработать такую типографику, которая, в сущности, не что иное, как система нотной записи». В переводе В. Когана удалось сохранить джазовую ритмику этой прозы. «Смерть для меня стала образом жизни, — вспоминает Селби. — Когда мне было 18, мне сказали, что я и двух месяцев не проживу.
Два великих до неприличия актерских таланта.Модный до отвращения режиссер.Классный до тошноты сценарий.А КАКИЕ костюмы!А КАКИЕ пьянки!Голливуд?Черта с два! Современное «независимое кино» — в полной красе! КАКАЯ разница с «продажным», «коммерческим» кино? Поменьше денег… Побольше проблем…И жизнь — ПОВЕСЕЛЕЕ!
Перед вами первый прозаический опыт поэта городской субкультуры, своеобразного предшественника рэп-группы «Кровосток». Автор, скрывающийся под псевдонимом Тимофей Фрязинский, пришел в литературу еще в 1990-х как поэт и критик. Он участвовал в первых конкурсах современной городской поэзии «Русский Слэм» (несколько раз занимал первое место), проводившихся в клубе «ОГИ», печатался как публицист в самиздате, на сайте Удафф.ком и в запрещенной ныне газете «Лимонка». Роман - путешествие во вторую половину 90-ых, полудокументальная история жизни одного из обитателей Района: работа в офисе, наркотики, криминальные приключения и страшная, но придающая тексту двойное дно болезнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга? Какая еще книга?Одна из причин всей затеи — распространение (на нескольких языках) идиотских книг якобы про гениального музыканта XX века Фрэнка Винсента Заппу (1940–1993).«Я подумал, — писал он, — что где-нибудь должна появиться хотя бы одна книга, в которой будет что-то настоящее. Только учтите, пожалуйста: данная книга не претендует на то, чтобы стать какой-нибудь «полной» изустной историей. Ее надлежит потреблять только в качестве легкого чтива».«Эта книга должна быть в каждом доме» — убеждена газета «Нью-Йорк пост».Поздравляем — теперь она есть и у вас.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жизнь, увиденная сквозь призму восприятия ребенка или подростка, – одна из любимейших тем американских писателей-южан, исхоженная ими, казалось бы, вдоль и поперек. Но никогда, пожалуй, эта жизнь еще не представала настолько удушливой и клаустрофобной, как в романе «Неоновая библия», написанном вундеркиндом американской литературы Джоном Кеннеди Тулом еще в 16 лет. Крошечный городишко, захлебывающийся во влажной жаре и болотных испарениях, – одна из тех провинциальных дыр, каким не было и нет счета на Глубоком Юге.
Искусство требует жертв. Это заезженное выражение как нельзя лучше подходит к работе Митци, профессионального звукомонтажера-шумовика, которая снабжает Голливуд эксклюзивным товаром – пленками с записями душераздирающих криков и стонов, умоляющих всхлипываний и предсмертных хрипов. У этой хрупкой женщины тяжелая работа и полным-полно скелетов в шкафу, и потому ей хочется, чтобы ее хотя бы на время оставили в покое. Но в покое ее не оставят. Ни алчные голливудские продюсеры. Ни свихнувшийся от горя отец, чья дочь бесследно исчезла несколько лет назад. Ни правительственные агенты, убежденные в существовании той самой, единственной и смертельно опасной, пленки…