Комната с заколоченными ставнями - [165]

— Да, но как понимать возвращение их тел? — возразил я. — Никто так и не понял, где они находились.

— Нигде. Вернее, в другом измерении. Вывод напрашивается самый ужасный: тот, кто являлся с небес в ответ на зов — вспомните «инструкции» Элайджи и письма Бишопа, — появлялся из другого измерения, куда потом возвращался, возможно, унося с собой какое-нибудь существо — в данном случае тело человека, чтобы питаться его жизненной силой, или кровью, или я уж не знаю чем. Именно поэтому, а также для того, чтобы заставить его замолчать, исчез, а потом был сброшен на землю несчастный Джон Друвен. Кстати, то же самое проделал с Уилбуром Кори и Джонатан Бишоп.

— И все же есть здесь какое-то противоречие, — заметил я.

— Так и думал, что вы это заметите. Разумеется, есть. Его просто необходимо увидеть и признать, чего не сделал Бейтс, несмотря на долгие и мучительные размышления. Позвольте выдвинуть одну гипотезу. Элайджа Биллингтон, неизвестно каким образом, получает доступ к неким знаниям Властителей Древности. Он тут же принимается за расследование и в конце концов разгадывает тайну каменных столбов и башни, расположенных на притоке Мискатоника — речке, которую Дьюарт, на секунду забывшись, почему-то назвал Мисквамакусом. Элайджа предельно осторожен, но он не может предотвратить периодические нападения тварей на жителей Данвича. Возможно, он утешает себя тем, что дело не в нем, а в Джонатане Бишопе. Элайджа кропотливо собирает выписки из «Некрономикона», которые ему присылают со всех уголков мира, и в то же время он нервничает, чувствуя, как перед ним раскрывается вся необъятность и внеземная бесконечность проблемы, в которую он проник. Его гневный выпад по поводу отклика Друвена на книгу Уорда Филипса симптоматичен по двум причинам: он начал подозревать, что его рукой водит кто-то другой, и в нем начала нарастать борьба против некоего подспудного принуждения. Нападение на Друвена и его смерть стали для Биллингтона началом конца. Он расстается с Квамисом и, пользуясь своими знаниями, запечатывает «проход», который сам же и открыл, точно так же, как ранее он запечатал проход, открытый Бишопом; после этого он уезжает в Англию, чтобы охранить себя от дальнейшего воздействия зловещих сил Биллингтонского леса.

— Логично.

— А теперь, в свете данной гипотезы, давайте взглянем на «инструкции», оставленные Элайджей Биллингтоном относительно его владений в Массачусетсе. — Доктор достал один из листков рукописи Бейтса, положил его перед собой и направил на него свет настольной лампы. — Итак, прежде всего, он призывает «тех, кто придет после» оставить эту собственность в семье, после чего перечисляет ряд неких туманных правил, загадочно намекая, что «их смысл можно понять из книг, оставленных в библиотеке дома Биллингтонов». Правило первое: «следить за тем, чтобы вода омывала остров с башней, не нарушать покой башни и не уговаривать камни». Как известно, вода перестала омывать остров сама по себе, и что же? Ничего страшного не случилось. Говоря о нарушении покоя башни, Элайджа, очевидно, имел в виду плиту, закрывающую отверстие в крыше, которую ни в коем случае нельзя было сдвигать с места; он сам закрыл отверстие камнем, вырезав на нем — как я могу догадываться — Знак Древних, знак Богов Седой Старины, чья власть над Властителями Древности абсолютна; этого знака Властители страшатся сильнее всего на свете. Дьюарт полез на башню и совершил то, чего так боялся Элайджа Биллингтон, — сдвинул плиту. И наконец, «уговаривать камни»; скорее всего, это просто формула или ряд формул обращения к силам, притаившимся у порога. Далее. «Не открывать дверь, которая ведет в странное время и место, не призывать того, кто таится у порога, и не взывать к холмам». Первая часть подчеркивает, что ни в коем случае нельзя подходить к каменной башне. Во второй совершенно явно говорится о Твари, притаившейся у порога; что это за существо, мы не знаем, это может быть и Ньярлатхотеп, и Йог-Сотот, и еще кто-нибудь. И третье правило касается призыва «Тех, Кто за Пределом»; очевидно, речь идет о жертвоприношении. Третья инструкция предупреждает: «Не тревожить лягушек, особенно лягушек-быков, обитающих на болотах между домом и башней, не трогать ни светлячков, ни птиц козодоев, дабы не сломать его замки и не потревожить его стражей». Бейтс сам начал догадываться, что это означает: дело в том, что вышеупомянутые существа отличаются особой чувствительностью к присутствию «тех, кто за Пределом», и своими криками и свечением предупреждают об их приближении. Поэтому потревожить лягушек — значит поставить под угрозу собственные интересы. И наконец, четвертое правило, где впервые упоминается окно: «Не притрагиваться к окну, пытаясь что-то в нем изменить». Почему? Из рассказа Бейтса следует, что с этим окном связано какое-то зло. Но если это так, то почему бы его просто не уничтожить? Да потому что уничтоженное окно может стать еще опаснее, чем прежде.

— Я вас не понимаю, — прервал я доктора.

— Неужели из рассказа Бейтса вы ничего не уяснили?

— Окно какое-то странное, собрано из разных сортов стекла, вот и все.