Комната с видом на звезды - [40]

— Офигеть! — произнесла я. — Значит, мне нельзя лазить по подсобкам и расспрашивать охранника, а тебе ввязываться в расследование истории о доме норме двадцать три, так это запросто.

— Во-первых, я ничего не расследую, — заметил Давыдов. — Просто это совпадение сбило меня с толку. Мне стоит один звонок Димке сделать, чтобы все узнать. Наверняка найдется разумное объяснение, и все будет забыто.

— Тогда найдешь объяснение еще для кое-чего? — спросила я и рассказала Максиму о звонке Юрия Витальевича и странном письме, найденном в столе бабушки. Я по-прежнему ничего не спрашивала у нее. Попросту не знала, как начать этот разговор. К тому же, бабушка еще не до конца оправилась от инфаркта, не хочется волновать ее.

Вскоре должен был прозвенеть звонок, поэтому мы с Давыдовым стали собираться на пары. Максиму моя история показалось не менее странной, чем история с домом номер двадцать три. Впрочем, он считал, что бабушка имеет право на личные секреты, и ее прошлое должно оставаться в прошлом.

Настя и Андрей тоже двинулись в сторону лекционных аудиторий, и их фигуры были на несколько метров впереди нас.

— В общем, если я что узнаю по поводу того дома, тебе сообщать? — Максим остановился, — здесь наши дороги должны были разойтись, и парень собирался спуститься вниз.

— Мне — в первую очередь! — заявила я. — Можно, кстати, сходить в тот дом как-нибудь.

— А ты придешь что ли? — Максим сказал это слишком тихо и засмеялся. Я не была уверена, что хорошо расслышала его.

— Что?

— Ничего, — покачал он головой. — Хочешь, сходи, но это без меня. Полно дел, и Даша по вечерам вечно придумывает что-то.

Я оценила его холодный небрежный тон и кивнула. Я это заслужила.

* * *

После анатомии в расписании стояли лекция по русскому языку и история медицины, и мы с Настей мужественно прослушали столь необходимые для будущих врачей предметы. На этом занятия заканчивались. Немного прогулявшись в парке, мы купили в одной из закусочных палаток пирожки и чай. Последний был горячим, и пластиковый стаканчик приятно согревал ладони.

Вокруг было пустынно. В глубине парка нас ждала скамейка, и мы с подругой устроились на ней. Через какое-то время мы заметили, что кроме нашего разговора, ничто не нарушало тишину. Столь непривычное для слуха спокойствие города будто передалось нам, и я чувствовала, как проходит усталость и напряжение.

Через полчаса мы вернулись в анатомичку, чтобы поучить препараты к следующему занятию. Я взяла модель лопатки, а моя подруга — таз. Но совместное обучение продлилось недолго. Вскоре Насте позвонил Андрей, и, едва увидев ее довольное лицо, я сразу же поняла, что Лебедева сейчас уйдет. Так и произошло, таз был оставлен мне на дальнейшее изучение, и девушка упорхнула из анатомички.

Теперь кроме меня здесь сидело еще десять студентов, и все они имели вид заядлых ботаников с десятилетним стажем школьного зубрения. Глядя на эти сосредоточенные лица, в какой-то момент я спросила себя, что вообще здесь делаю. Впрочем, проводя этот вечер в компании местных интеллектуалов и атласа Синельникова, я довольно неплохо подготовилась к следующему практическому занятию по анатомии. Время приближалось к восьми вечера, и мои коллеги-студенты по одному стали покидать анатомичку. Я последовала их примеру, затем прошла сквозь сеть коротких коридоров, соединяющих анатомический корпус с главным, и вышла к центральной лестнице. Проходя мимо замурованной двери в подсобку, я задержалась на миг, вспоминая, что мы увидели там с Максимом. Без него этот поход вряд ли бы удался. И сейчас мне почему-то захотелось, чтобы он оказался рядом со мной. Во Вконтакте его не было, и я не решилась оставить сообщение в офлайн, как это легко делала раньше. Почему? Не знаю…

На первом этаже у вахты спиной ко мне сидел человек. Когда я прошла мимо него, оказалось, что это наш сторож, Анатолий Степанович. Он с задумчивым лицом смотрел сквозь стекла входных дверей туда, куда бежали его мысли. Все они были мрачными и тоскливыми, и открывали лишь один путь, — в прошлое.

— Здравствуйте, — кивнула я ему, и он, не слышавший моих шагов, встрепенулся. — Вам здесь одному не скучно?

Обычно я не слишком общительная. Все разговоры с малознакомыми людьми вызывают у меня большие затруднения. Но сейчас это было легко, потому что лицо охранника выглядело бесконечно одиноким. Стоило на секунду заглянуть в его глаза, чтобы понять, — он будет только рад любому участию. Видно, он уже давно перестал чувствовать себя живым и отвык от людского общества. Старый пьяница, держащийся на службе из жалости, он осознано лишал себя права приобщиться к другим, более успешным и счастливым людям. Никто не замечал его. Никому не было дела до человека с глазами, полными усталости и скорби.

— У меня такая работа, — проговорил Анатолий Степанович, и со слабой улыбкой закивал мне, словно благодаря за этот вопрос. — А ты опять шаришь здесь по ночам?

— Вы меня вспомнили? — удивилась я. Мне казалось, что с нашей прошлой встречи охранник почти все забыл.

— Я, может, старый пьяница, но не кретин, — будто ответил на мои мысли Анатолий Степанович.