Комната с видом на Арно - [76]

— Я… я должна!

— Но почему, мисс Ханичёрч? Почему?

Ужас обуял Люси, и она вновь начала лгать. Она повторила ту длинную и очень убедительную речь, что уже произнесла перед мистером Бибом и произнесет перед всем миром, когда наконец объявит о разрыве своей помолвки. Эмерсон слушал в молчании, затем произнес:

— Дорогая моя! Я очень за вас беспокоюсь. Мне кажется… — голос его звучал задумчиво, и Люси нисколько не встревожилась словам Эмерсона, — …мне кажется, что вы запутались.

Люси покачала головой, не соглашаясь.

— Поверьте пожилому человеку. В мире нет ничего более ужасного, чем эта путаница — в жизни или в голове. Легко встретить лицом к лицу Смерть или Судьбу, а также иные вещи, внушающие страх. Но с ужасом и отвращением я взираю только на те эпизоды своей жизни, где я запутывался; этих эпизодов я хотел бы избежать. Мы в очень немногом можем помочь друг другу. Раньше я думал, что могу объяснить молодым людям саму суть жизни, но сейчас я стал умнее, и все, чему я научил Джорджа, сводится к этим словам: берегись путаницы. Вы помните ту церковь, где вы сделали вид, будто раздражены на меня, а сами раздражены не были? А помните — еще до этого, — как вы отказывались от комнаты с видом на Арно? Вот здесь вы запутывались — в мелочах, но вы знаете, как значимы и всесильны мелочи!

Люси молчала.

— Верьте мне, мисс Ханичёрч, — продолжал Эмерсон. — Хотя жизнь прекрасна, она и трудна.

Люси по-прежнему не отвечала.

— «Жизнь», — писал мне один из моих друзей, — «есть игра на скрипке, где ты учишься играть на публике в процессе исполнения». Мне кажется, это хорошо сказано. Человек должен учиться исполнять свои обязанности, исполняя их, — особенно свои обязанности в любви.

И вдруг он произнес взволнованно:

— Вот оно! Вот что я имею в виду: вы любите Джорджа!

Посла такой долгой преамбулы три завершающих слова нахлынули на Люси как волны из открытого океана.

— Не спорьте, это именно так! — произнес Эмерсон, не дожидаясь возражений. — Вы любите моего сына душой и телом, просто и ясно — как и он вас любит, и никакие слова здесь не надобны. Именно поэтому вы и не выходите замуж за другого.

— Да как вы можете! — воскликнула Люси, слыша, как воды шумят в ее ушах. — Как это похоже на всех мужчин! Вы все думаете, что женщина только о вас и думает!

— Но именно это с вами и происходит. Вы думаете только о Джордже.

Люси почувствовала почти физическое отвращение.

— Вы потрясены, но в этом и состояла моя цель. Иногда только так можно достичь цели, а по-другому у меня не получится. Вы должны выйти замуж, иначе ваша жизнь будет напрасной. И вы слишком далеко ушли с верного пути. У меня нет времени на нежность, на дружеские чувства, на поэзию и прочие имеющие значение вещи, ради которых вы вступаете в брак. Я знаю, что в союзе с Джорджем вы найдете их и что вы любите его. Поэтому — станьте его женой. Он уже является частью вас. Хотя вы бежите в Грецию, и никогда его больше не увидите, и даже, может быть, забудете его имя, Джордж будет в ваших мыслях до самой вашей смерти. Любовь и разлука несовместимы. Вы захотите доказать обратное. Вы можете преобразовать любовь во что-нибудь другое, вы можете не замечать ее, пытаться ее уничтожить — но вам от нее никогда не уйти. Я по опыту знаю, что поэты правы: любовь — вечна!

Люси принялась плакать от злости, и, хотя вскоре ее злость улетучилась, слезы продолжали литься из ее глаз.

— Я бы только хотел, — продолжал Эмерсон, — чтобы поэты сказали еще об одном: что любовь принадлежит телу. Какие тайны раскрылись бы перед нами, если бы мы признали это! И если бы в нас было больше прямоты, была бы более свободна душа. Ваша душа, дорогая Люси. Теперь я ненавижу это слово — благодаря той лжи, которой его окутали предрассудки. Но у нас есть души. Я не знаю, откуда они являются и куда уходят, но у нас есть души. И вы, Люси, разрушаете свою. Для меня это невыносимо. Это похоже на наступление тьмы. Это — настоящий ад. — Эмерсон замолчал и покачал головой. — Что за чепуху я говорю, — проговорил он. — Глупости и абстракции. И я заставил вас плакать! Милая девочка! Простите мне мои банальности. Выходите замуж за моего сына. Когда я думаю о сути жизни и о том, как редко одна любовь находит другую… выходите за него; именно ради таких союзов существует наш мир.

Люси не вполне понимала Эмерсона — его идеи действительно были чересчур абстрактными. Тем не менее, пока он говорил, окружавшая Люси темнота рассеялась — слой за слоем, и она увидела глубины своей души.

— И тогда, Люси…

— Вы пугаете меня, — простонала она. — Сесиль, мистер Биб, билеты уже куплены, все…

Рыдая, она упала в кресло.

— Я совсем запуталась. Я должна перестрадать свое и стать взрослее, но — вдали от него. Ради него я не могу сломать ту жизнь, которой живу. Они же верят мне.

Тем временем к двери подъехал экипаж.

— Скажите Джорджу о моей любви. Только один раз. Я во всем разберусь, скажите ему.

Люси набросила на лицо вуаль, под которой по-прежнему текли слезы.

— Люси…

— Нет! Они уже в холле. Прошу вас, мистер Эмерсон, не нужно. Они верят мне.

— Но как же им верить вам, если вы уже обманули их?