Комната с видом на Арно - [18]

Хорошо это или плохо, но Люси должна была в одиночестве решать свою проблему. Никто из знакомых не видел ее — ни на площади, ни на набережной. Мистер Биб за обедом обратил внимание на ее испуганные глаза, но вновь списал это на Бетховена. Он предполагал, что она готова к приключениям, но не знал, что приключение в жизни Люси уже состоялось. Одиночество угнетало ее; она привыкла к тому, что другие, близкие ей люди либо подтверждают ее мысли, либо, в уместных обстоятельствах, опровергают; ужасно было пребывать в неведении относительно того, правильно она думает или нет.

На следующее утро за завтраком она предприняла решительные действия. Возникли два плана, между которыми Люси должна была сделать выбор. Мистер Биб отправлялся на прогулку к башне Галилея с Эмерсонами и какими-то американскими дамами. Не присоединятся ли к ним мисс Ханичёрч и мисс Бартлетт? Шарлотта отказалась от участия, так как посетила те места днем раньше, да еще и в дождь. Но она сочла этот план вполне приемлемым для Люси, которая ненавидела хождение по магазинам, обмен денег, получение писем и прочие скучные дела, а именно на них мисс Бартлетт намеревалась угробить утро, что прекрасно могла исполнить и в одиночку.

— Нет, Шарлотта, — воскликнула Люси с неподдельным жаром. — Мистер Биб очень любезен, но я, конечно же, пойду с тобой. И только с тобой.

— Отлично, милая! — сказала мисс Бартлетт, слегка вспыхнув лицом от удовольствия, что вызвало, в свою очередь, вспышку на щеках Люси, правда не от удовольствия, а от стыда. Как отвратительно она вела себя по отношению к Шарлотте — и сейчас и всегда. Но теперь она изменится. На протяжении всего утра она будет милой и кроткой.

Люси подхватила кузину под руку, и они отправились вдоль виа Лунгарно. Этим утром река своим цветом, шумом и силой напоминала льва — притихшего, но готового к прыжку. Мисс Бартлетт захотелось посмотреть на воду, и, остановившись на набережной, они облокотились на парапет. Затем Шарлотта произнесла свою обычную фразу:

— Как жаль, что твоя мама и Фредди не видят этого!

Люси нервничала — и как это Шарлотту угораздило встать на том самом месте, где она стояла вчера с молодым Эмерсоном!

— Послушай, Лючия! Ты, наверное, хотела отправиться на прогулку к башне Галилея и жалеешь о своем выборе?

Но Люси не жалела — выбор был сделан вполне сознательно и серьезно. То, что произошло вчера, нельзя было назвать иначе как хаосом и неразберихой, событием странным и нелепым. Такие вещи невозможно даже доверить бумаге, и Люси была уверена, что правильно сделала, предпочтя поход с Шарлоттой по магазинам прогулке с Эмерсонами к башне Галилея. Если уж она не может развязать возникший узел, она, по крайней мере может не усугублять ситуацию. Поэтому Люси вполне искренне протестовала против предположений, исходивших от мисс Бартлетт.

Но хотя Люси и удалось избежать встречи с главным актером вчерашней драмы, декорации сохранились в неизменности. Шарлотта с самодовольством, свойственным судьбе, вела ее вдоль реки не куда-нибудь, а к площади Синьории. Люси и не подозревала, что бездушные камни, фонтан, башня дворца, Лоджия могут оказаться столь значимыми сами по себе. На мгновение ей показалось, что она понимает природу призраков.

Сама сцена вчерашнего события была занята, но не призраком, а мисс Лэвиш, державшей в руках утреннюю газету. Писательница бегло поприветствовала их. Ужасная катастрофа, произошедшая накануне, подсказала ей идею — произошедшее убийство может стать эпизодом ее книги!

— О позвольте мне поздравить вас! — воскликнула мисс Бартлетт. — Какая удача! И это — после вчерашнего отчаяния…

— А! Мисс Ханичёрч, подойдите ко мне. Мне повезло! Вы должны рассказать мне все, что видели, с самого начала.

Люси постукивала по камням мостовой кончиком своего зонтика.

— Или вы не расположены? — спросила мисс Лэвиш.

— Прошу меня извинить, — отозвалась Люси, — но если вы можете обойтись без моего рассказа, то я не стала бы этого делать.

Старшие дамы обменялись взглядами, в которых тем не менее не было и тени неодобрения — эти молоденькие девушки так впечатлительны!

— Это вы меня извините! — запротестовала мисс Лэвиш. — Мы, акулы пера, совершенно бессовестные создания. Я уверена, нет такого потайного уголка в самой глубине человеческого сердца, куда бы мы не засунули свой нос.

И она принялась весело маршировать вокруг фонтана, делая замеры и вычисления — с целью достижения в романе абсолютной достоверности. Потом сообщила, что уже с восьми часов утра ходит по площади, собирая материал. Большая часть его не подойдет, но ведь писатель имеет право кое-что и изменять, адаптировать. Итак, двое мужчин повздорили из-за пятифранковой банкноты. Она заменит деньги на молодую даму, что разом поднимет трагическую тональность всей истории и одновременно станет источником великолепного сюжета.

— А как зовут героиню? — спросила мисс Бартлетт.

— Леонора, — ответила мисс Лэвиш, которую саму звали Элеонор.

— Надеюсь, она приличная женщина?

Куда ж мы без этого?

— А каков сюжет? — не унималась Шарлотта.

Любовь, кровь, похищение, месть — таковы составляющие сюжета, который мисс Лэвиш изложила под плеск струй фонтана, омывавшего фигуры сатиров, лоснящиеся в лучах утреннего солнца.