Комната, которой нет - [2]

Ольга поняла, что заперта здесь надолго.

Она закусила зубами скомканный платок и зажмурилась.

Женщина из кабинки рядом вышла. Ольга почувствовала себя лучше. Точно выдернули из руки пчелиное жало.

Она встала с крышки унитаза, и живот моментально дал о себе знать, потянув вниз. В ее сознании не было ни малейшего намека на то, как все должно происходить. Как сумеет она оказать себе помощь и справиться с главной проблемой – незаметно выйти отсюда?

Ольга начала осторожно поднимать подол платья, но оказалось, что довести его до груди непросто. Мешал живот. Она достигла середины, уровня пупка, и застряла. Надо что-то делать, пока не поздно. В сумке есть одежда, джинсы и майка. Они пригодятся потом. А платье придется разорвать, иначе от него не избавиться. Ножниц у нее с собой нет, поэтому лучше о них и не думать.

Ольга приступила к операции, боясь, что у нее не хватит сил распороть даже один шов. Впрочем, одного-то будет достаточно.

Ребенок, чувствуя давление на живот, шевельнулся. Ольга стиснула зубы и попробовала разорвать платье с правой стороны. Сшито было на совесть. Ребенок, кажется, сделал кульбит, а в промежности возникла такая резкая боль, что она чуть не закричала. Дыхание перехватило. Ольга напрягла мускулы, ткань начала расползаться рядом со швом. Послышался негромкий треск. В туалете раздались голоса, громкие, возбужденные. Две женщины захохотали. Пошел запах пива. Ольга остановилась. Ноги у нее дрожали, стояла она в неудобном положении. Пришедшие начали справлять нужду и одновременно разговаривали, словно соревновались, кто кого перекричит. Ольга воспользовалась этим, чтобы сделать трещину в ткани шире.

Давление на живот ослабло, плод успокоился. Капля пота, скопившегося на подбородке, сорвалась и покатилась по животу. Так, платье разорвано наполовину, теперь можно снять. Ольга стянула его через голову и опустилась на закрытый унитаз.

Она осмотрела себя, не веря тому, что видит. Тело изменилось: живот, еще сильнее распухший за эти несколько минут, налившиеся груди, угловатые бедра… Что осталось от фигуры, лелеемой диетами и упражнениями в фитнесс-клубе? Немыслимо…

Гораздо трудней было свыкнуться с мыслью об одиночестве. В крошечной кабинке в туалете огромного торгового центра ей придется родить своего первенца.

Ольга отгоняла эти сумасшедшие мысли как могла. В конце концов, она борется здесь за свою жизнь – лучше думать именно об этом.

Ольга стянула трусики, наклоняться было тяжело, живот словно набили крупными булыжниками. Трусики насквозь промокли, но пока это был только пот. Она села передохнуть, теперь голая, не считая обуви.

Она расположила пакеты и сумку так, чтобы закрыть обзор со стороны входа. Заодно каждому будет ясно, что кабинка занята. Ольга с трудом вспоминала, какое барахло лежит в ее багаже. Мысли перепутались, мозг пробовал выработать тактику действий на ближайшие несколько минут, чтобы как-то приготовиться. Что за чем нужно делать во время родов? Нужна вода, но ее нет, кроме той, что в унитазе. Ольга вспомнила о полуторалитровой бутылке минералки, положенной в один из пакетов. Бутылка кстати, ничего не скажешь. Ольга достала ее и поставила с правой стороны возле стенки. Затем вынула упаковку с салфетками и два банных полотенца. Коробку с тампонами. Анальгин и аспирин в бумажной упаковке. Подумав, Ольга убрала аспирин в сумку. Она слышала по телевизору, что он разжижает кровь, а значит, ей не подходит. Пуповину, видимо, придется перегрызать зубами.

Ее замутило при этой мысли. Слезы пришли снова.

Не переставая плакать, Ольга подняла крышку унитаза и села на холодный фаянс. Ничего почти не видя, достала из сумки пилку для ногтей и обмотала ее носком. Когда ребенок полезет наружу, она ни в коем случае не должна кричать.

Ни при каких обстоятельствах, какая бы боль ни была.

Вспоминались рассказы о женщинах, рожавших в одиночестве в лесу и в купе поездов. Тех, кто скрывал свою беременность и производил детей на свет, не привлекая внимания.

Ольга, конечно, не думала, что попадет в их число. И вообще в число будущих матерей в ближайшие три года. Абсурдность происходящего еще не полностью была осознана ею. Сейчас она не испытывала ничего, кроме ужаса. Он потрясал ее миропонимание, коверкал чувства и мысли. Ольга ощущала, что понемногу уплывает из этого мира в неизвестность, вниз по течению в неуправляемой лодке.

Она сидела и ожидала момента возобновления схваток. Когда же стало казаться, что тревога все-таки была ложной, ее скрутила такая боль, что Ольга чудом не потеряла сознание.

Она сунула в рот пилку, обмотанную носком, и сжала зубы. В промежности точно взорвали гранату. От усилия в челюстях затрещало. Глаза Ольги полезли на лоб, череп, казалось, сейчас лопнет.

Кислород в легких кончался. Если она не будет дышать, то умрет. Говорят, при родах необходимо дышать правильно, чтобы облегчить процесс. Ольга не имела представления, как должно быть правильно, ей нужно было просто вдохнуть.

Поле зрения заволокла красная пелена. Надо дышать… Болевой спазм пошел на убыль, Ольга запрокинула голову к потолку и вдохнула раздутыми ноздрями. Слезы текли по щекам вперемешку с потом, все тело дрожало. Она расставила ноги, чувствуя, как плод идет к выходу и сокращается матка. Теперь появилось ощущение, что ее распирают, таз расширяется, чтобы пропустить детскую головку.