Комната безумца - [13]

Братьев всегда связывали любопытные отношения. Несмотря на диаметрально противоположные характеры и мнения, они всегда уважали друг друга и испытывали взаимную привязанность, и, благодаря ей, их жаркие споры никогда не приводили к ссоре и размолвке.

Но несмотря на это, услышанные слова Харриса заставили его вздрогнуть. Вернувшись в комнату, он почувствовал натянутость, которую первоначально приписал гневу на брата. Лишь позже он понял, с чем она связана. Он вспомнил слова, произнесенные Харрисом: «…там, в центре стола стоял большой бокал, до краев наполненный водой!»

Прошло три часа, а он все думал о том большом бокале с водой, таинственном бокале с водой, который преследовал его в течение очень многих лет — с тех пор, как мать рассказала ему историю про его двоюродного деда. И он никогда не находил объяснения. Но теперь он был уверен, что слышал, как об этом говорили… но кто, где? Он знал из опыта, что попытка сконцентрироваться закончится неудачей.

Лоб покрылся холодным потом. В раздражении он стал шарить в темноте на ночном столике в поисках коробка спичек. Нежное мерцание опалового шара осветило детали комнаты, и Брайан, как всегда, зажигая масляную лампу, поздравил себя с тем, что не дал брату провести сюда электричество. И именно в тот момент он подумал о короле Франции.

— Людовик XIV! — воскликнул он. — О боже! Почему я не подумал об этом раньше?

Он просмотрел несколько книжных полок, которые закрывали стены, и остановился, глаза его горели от нетерпения. Дрожащей рукой он вытащил том «Воспоминания герцога де Сен-Симона». Книга четко открылась на странице, которую он искал и где нашел пассаж, известный ему наизусть.

— Бокал с водой, — бормотал он чуть позже в состоянии полной эйфории. — Невероятно! Я, должно быть, был слепым или глупым, чтобы не понять этого раньше! Бокал с водой!

7

Август шел полным ходом, и период сильной жары, которая стояла уже несколько дней, не собирался заканчиваться. Было лишь десять часов утра, а температура уже поднималась.

Миссис Дороти Хилтон искоса взглянула на зятя, который нервно барабанил пальцами по подлокотнику кресла. Его рыжие волосы пропитались потом.

«Что за блажь носить пиджак в такую погоду, — подумала она про себя. — И зачем эти бесконечные костюмы в синюю клетку? Как будто нет других цветов!»

Она собралась было сказать несколько слов об уместности пиджаков летом, но довольствовалась тем, что просто заметила:

— Уже довольно жарко…

— Да, очень жарко, — согласился Говард Хилтон. — Знаете, Харрис, вам не стоит волноваться. Сара всегда была легко возбудима, другой мы ее просто не видели. К счастью, эти небольшие шумы в сердце случаются довольно редко, но она не выносит жары. Вы должны быть с ней поосторожней, конечно, но для тревоги нет никаких причин.

Харрис Торн, казалось, не слышал тестя. Его глаза смотрели в небо. Даже при том, что не было никаких облаков на горизонте, он чувствовал, что они набегут. Прошло два месяца после прибытия в Хаттон-Мэнор его родственников со стороны супруги. Два счастливых и мирных месяца за исключением последних десяти дней. Он вынужден был признать, что приятная атмосфера в значительной степени испарилась, когда он открыл «запечатанную» комнату и сделал ее своим кабинетом, а Брайан выплеснул такие слова, которые ему не хотелось вспоминать, как и его недавние ссоры, если не сказать скандалы, с Сарой.

Даже при том, что он пытался все это забыть, то, что произошло в прошлую субботу, продолжало будоражить ум. Сара пригласила доктора Мидоуса и Бесси Блант, чтобы поиграть в бридж с Фрэнсисом и Паулой. Был ли виноват выпитый коньяк, что он обвинил Фрэнсиса в жульничестве, а Мидоуса в том, что тот паршивый партнер? Трудно сказать наверняка. Бесспорным было лишь то, что его яростная вспышка привнесла холод между ними и положила конец вечеру, который начался так хорошо. Что произошло потом, было еще хуже. Перед тем, как выключить прикроватную лампу, он не удержался и заявил Саре, что даже слепой мог видеть улыбки, которыми обменивались они с доктором. Последующие препирательства достигли такого накала, что, вероятно, не дали спать никому в доме большую часть ночи. К утру обо всем забыли, но два дня спустя вспыхнула новая ссора. Вся неделя была заполнена слезами, раздорами и примирениями, которые отнимали много сил. И, как раз тогда, когда он думал, что хуже быть уже не может, Сара разбудила его. Согнувшись вдвое и прижимая руку к груди, она не могла вымолвить ни слова. Он помчался в комнату ее родителей, и они смогли его немного успокоить.

Он попросил, чтобы дворецкий Мостин вызвал врача, но предупредил, что это должен быть доктор Аллертон, а не кто другой. Но Мостин вернулся и сообщил, что доктора Аллертона вызвали на сложный случай в удаленную деревню и он вернется не скоро. Капитулировав, Харрис вынужден был вызвать доктора Мидоуса, который теперь находился в комнате с его женой.

Состояние Сары, его собственная ревность и чувство вины (он был достаточно здравомыслящим, чтобы признать, что он по меньшей мере частично ответственен за ссоры) были причинами, которые держали его в непрерывном нервном напряжении, к чему он не привык.