Коммунисты – 21 - [14]

22 августа самолет с Горбачевым и ельцинистами, прилетевшими к нему в Форос накануне, а также председателем КГБ В. А. Крючковым прибывает в Москву. Крючкова арестовывают прямо в аэропорту. Президиум Верховного Совета СССР дает согласие на арест членов ГКЧП – депутатов Верховного Совета. Вместе с членами ГКЧП к уголовной ответственности привлекаются лица, по мнению следствия, активно сотрудничавшие с Государственным комитетом по чрезвычайному положению. Среди них О. С. Шенин – член Политбюро ЦК КПСС, Ю. А. Прокофьев – член Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь МГК КПСС, В. И. Варенников – генерал армии, Главнокомандующий Сухопутными войсками – заместитель министра обороны СССР, В. И. Болдин – заведующий Общим отделом ЦК КПСС. С арестом А. И. Лукьянова 29 августа разгром ГКЧП был фактически полностью завершен.

На местах были освобождены от своих должностей практически все региональные руководители, поддержавшие ГКЧП.

Как мы уже говорили, финал событий был предрешен. Но он вылился в трагедию не только для людей, выступивших под руководством Г. Янаева. Это было крупнейшим поражением для всей нашей партии, ибо ГКЧП продемонстрировал, что идеологические и организаторские ресурсы ее здоровой части практически полностью иссякли. Доминирующая роль в стране отошла к иным политическим силам, которые, спекулируя на ожиданиях людьми перелома к лучшему, ловко манипулируя их сознанием, ввергли население страны в длительную эпоху бед и несчастий, которая продолжается и по сей день. Произошла национальная трагедия.

В августовские дни окончательно выявляется политическая и моральная сущность Горбачева. Вернувшись из Фороса в Москву, он отрекается от партии и рекомендует ЦК КПСС самораспуститься. Таким образом он подтвердил предательский характер всей своей деятельности на посту Генерального секретаря ЦК КПСС, подал ясный сигнал Ельцину о своей капитуляции, открыл путь к установлению в России одного из самых реакционных и криминальных режимов за всю ее историю.

Позиция Горбачева означала, что ельцинская группировка сумела одержать победу над союзным Центром и подмять его под себя. С осени 1991 года Конституция и законы РСФСР, Съезд народных депутатов и Верховный Совет РСФСР, а также президент РСФСР получили на территории России полное верховенство над законами СССР.

Ельцину не только была открыта прямая дорога к власти. По существу его больше ничего не сдерживало на пути реализации самого черного замысла – окончательного уничтожения СССР и юридического оформления распада Союза. За этим стремлением беспристрастные историки вряд ли смогут что-либо разглядеть кроме властных амбиций Ельцина. Вожделенная цель стать властителем России значила для него несравнимо больше, чем судьбы миллионов людей.

Логическим финалом процесса развала Советского Союза стали Беловежские соглашения, которые были ратифицированы Верховным Советом РСФСР буквально через три дня после подписания – 12 декабря 1991 года. Отметим, что за ратификацию проголосовали подавляющее большинство депутатов.

* * *

В последнее время исследователи все чаще задают вопрос: а существовали ли объективные, прежде всего экономические предпосылки столь быстрого распада СССР? Ведь «архитекторы» и «прорабы» горбачевской «перестройки» и всех мастей «демократы» так любят ссылаться на якобы неразрешимые кризисные и застойные явления, поразившие Советский Союз.

Известный экономист и социолог, глава Центра российских исследований при Американском институте предпринимательства Леон Арон считает, что веских причин для скорой гибели Советского Союза не было.

В 1985 году, отмечает он, СССР располагал во многом теми же природными и человеческими ресурсами, что и за 10 лет до того. И ни один из ключевых экономических показателей до 1985 года не указывал на быстрое приближение катастрофы. С 1981 по 1985 год рост ВВП страны хотя и несколько замедлился по сравнению с 60-ми и 70-ми годами, но все же составлял в среднем 2 процента в год. Такое же, едва ли катастрофическое, положение сохранялось вплоть до 1989 года. Бюджетный дефицит, со времен Великой французской революции считающийся одним из признаков грядущего революционного кризиса, тоже составлял в 1985 году меньше 2 процентов ВВП. Несмотря на рост, к 1989 году он все еще был ниже 9 процентов, то есть на уровне, который многие экономисты считают вполне контролируемым.

В то же время советские доходы в 1985 году возросли более чем на 2 процента, а зарплата, даже с учетом внесения поправок на инфляцию, продолжала расти в следующие пять лет, вплоть до 1990 года, в среднем на 7 процентов.

Хотя положение в целом было довольно тяжелым, но, как подчеркивал профессор Уэслевского университета Питер Рутланд, «хронические болезни, в конце концов, не обязательно смертельны». Известный специалист в области российской политики и экономики Андерс Ослунд отмечает, что с 1985 по 1987 год ситуация «вовсе не была драматической».

Аргументированные мнения западных исследователей лишний раз убеждают нас, что в основе процессов, происходивших в СССР во второй половине 80-х – начале 90-х годов, серьезный анализ макроэкономической ситуации и социально-политической атмосферы в стране подменялся авантюризмом и волюнтаризмом, мелкими личными амбициями, абсолютной некомпетентностью, невежеством политиков «новой волны», которых горбачевская «перестройка» плодила в геометрической прогрессии.